День чудес

— Вы разговаривали с ним?!

Управдомша подбоченилась:

— А что мы, куклы, говорить только «мама да мама»?!

— А кто же вы?

— Может быть, кто и кукла, — расхрабрился повар. — А я не кукла! Нам надо спасать Тату, а не выполнять всякие дурацкие приказания!

— Ты сам до этого додумался? — спросил Могэс.

— Сам, — мрачно сказал повар.

— Вот как! — Могэс внимательно посмотрел на кукол. — Значит, вы хотите спасти Тату?

— Да, — ответили хором куклы.

— И до этого вы тоже сами додумались?

— Сами, — проворчал повар. — Хотя мне, собственно, и наплевать!

— Тебе не наплевать, — сказала Алла Павловна.

— Наплевать!

— Нет, не наплевать!

— Наплевать! — заорал повар.

— Ага, боишься правды!

Управдомша торжествующе засмеялась.

— Не ссорьтесь, куклы! — сказал Могэс. — Вы повторили ошибку Татиной мамы. Вы обратились не к тому доктору…

Он вынул из чемоданчика свою волшебную клеенчатую тетрадь, перелистал и начал что-то про себя читать.

Могэс знал, что положение с Татой было серьезное. Он-то видел, сколько раз к Тате приходила из районной поликлиники докторша с длинной косой и чуть не плакала у запертой двери, не заставая никого дома. И Могэс понимал, что это он теперь должен вылечить Тату. Правда, он не умел лечить по учебнику, — ему были известны только волшебные лекарства…

— Так. Значит, вам нужно волшебное лекарство? — спросил он.

Куклы кивнули.

— С моей точки зрения, — сказал Могэс, — лекарство должно быть не только полезным, но и приятным. И даже веселым. Что прописал бы Тате настоящий доктор? Аспирин. А что прописываю я? Тоже аспирин. Но, кроме того, еще… — Он поднял палец вверх, конфеттин-серпантин. Для веселья. Поэтому мое лекарство и называется волшебным.

Куклы просияли. Управдомша спросила:

— А где это все взять?

— Аспирин — в аптеке, а остальное — в игрушечном магазине. Только по ошибке не возьмите пистоны вместо конфетти… И поскорей! А то девочка в опасности.

Одну за другой Могэс просунул кукол в машину через треугольное оконце.

— Валентина! Вот тебе пассажиры!

Куклы уставились на Валентину, а Могэс сказал им на прощанье:

— Помните: если тайну волшебного лекарства узнает Кракс, — все пропало!

Валентина бросилась исполнять приказание. Раскачиваясь на резинке, она стащила с себя ключ, включила зажигание и устремилась куда-то вниз, к стартеру.

Машина затряслась мелкой дрожью.

— Сейчас, — сказала Валентина. — Пусть разогреется мотор..

Привалившись к сиденью, куклы дрожали, вытаращив глаза на Валентину. Повар, стуча зубами, спросил:

— А вас в куклу тоже он?

Валентина кивнула.

— Дело было так…

Но лучше мы сами расскажем, как было дело, а то, знаете, про себя редко рассказывают правильно, тем более куклы.

Недавно еще Валентина была шофером такси. Однажды она не захотела везти какую-то старушку, опаздывавшую на поезд: Валентина всегда отказывалась везти слишком близко. «Мне надо план выполнять, а не пассажиров катать! Я не извозчик!» — говорила она, считая, что это очень остроумно. «Доченька, — взмолилась старушка. — Я же на поезд… Вот билет» — и показала билет. «Ножками-ножками!» — сказала Валентина, считая, что это тоже остроумно. Вы, конечно, догадываетесь, что весь этот разговор — от слова до слова — слышал Могэс. Он стоял на тротуаре. Надо ли рассказывать остальное? Достаточно сказать, что спустя два дня Кракс купил Валентину в магазине и подвесил ее на резинку. (Между прочим, Могэс тогда сам довез старушку и донес ее чемодан до вагона).

Пока Валентина рассказывала про себя и мотор разогревался, Кракс, злобно стиравший чернильное пятно со своего стола, думал: «Надо все-таки раздобыть гараж, а то в конце концов украдут машину…»

Внезапно за окном раздался шум. Шум отъезжающей машины! Побледнев, Кракс подбежал к окну, распахнул его и увидел, как на кузове «Москвича» удалялся его собственный восклицательный знак.

— Украли! — завопил он не своим голосом и кинулся к телефону. — Ноль два? Милиция?!.

14

Скучающий милиционер с белобрысыми усиками сидел на мотоцикле у тротуара. Вдруг в деревянном ящике на стене дома у перекрестка загремел телефон.

Милиционер не спеша направился к стене, открыл ящик и взял трубку.

— Старшина Карасев слушает!

В трубке что-то заверещало.

— Так… так… — говорил милиционер с возрастающим интересом. — Номер ЭВ 22–33?

В то же мгновение он увидел, как мимо пронесся «Москвич» как раз с этим номером и, кроме того, с восклицательным знаком. Бросив трубку, милиционер засвистел и, расталкивая прохожих, кинулся к мотоциклу.

«Москвич» мчался по улице. Валентина висела на баранке, крутя ее то налево, то направо. А управдомшу и повара она поставила вниз — на газе и тормозе.

Валентина командовала:

— Подбавь газу! Притормози! Отпусти! Та-ак! Еще газу!..

Лиля сидела выше всех, — на спинке переднего сиденья, била в ладоши и в упоении кричала:

— Красный свет!.. Зеленый!.. Лошадь нарисована!..

Теперь вам ясно, каким образом куклы ездят на машинах?

Сзади заверещал свисток, Лиля оглянулась.

— Что там такое? — спросила Валентина.

— Милиция! — сказала Лиля. — На мотоцикле! За нами! Вот весело!

— Давай газу! — закричала не своим голосом Валентина.