День «Д». 6 июня 1944 г.

«Стоун поплыл по направлению к носу судна, и я сказал себе: «Черт возьми, мне придется делать то же самое». Я поплыл вперед. Заграждение состояло из двух примыкающих друг к другу пирамид, скрепленных проволокой. У майора были кусачки, и он сказал:

– Я перережу проволоку. Я ответил:

– Отлично, а я сниму детонаторы.

Я оседлал пирамиду, обхватил ее ногами и стал отвинчивать детонаторы. Стоун закричал, чтобы несколько человек слезли с корабля, а остальные шли на корму, чтобы помочь высвободить нос судна. Тогда дюжина солдат нырнула в воду, мы все уперлись плечами в нос ДСА и подтолкнули его».

Было около 8.00. Передовые ДСА, которые перевозили штурмовые группы, спускали свои рампы. Канадцы шли пешком к берегу, преодолевая заграждения.

Немцы открыли огонь. Снайперы и минометчики целились в десантные суда, тогда как пулеметчики сосредоточили огонь прежде всего на пехоте. Пули поднимали вокруг Онана маленькие фонтаны. Ему, майору Стоуну и другом удалось сойти с ДСА. Трап был спущен, и пехота направилась к берегу, тогда как Онан двинулся к следующему заграждению, чтобы снять детонатор с установленной на нем мины.

«Мои товарищи атаковали доты; такая у них была работа, а я выполнял свою. Я был удобной мишенью, и работать было нечем – только голыми руками». Начавшийся прилив скрыл заграждения под водой быстрее, чем Онан успел открутить детонаторы. «Я мог действовать, – рассказывал он, – только держась ногами за заграждения, чтобы меня не смыло, и пользоваться лишь одной рукой».

Около 8.15 он решил: «К черту все это, отправляюсь на берег». Онан поплыл к берегу. Там ему попалось обезглавленное тело. Этого человека, очевидно, ранило, когда он находился в воде, а затем его переехало ДСА. Ему отсекло голову винтом. В его руке был зажат нож, который Онан заметил ночью, – нож с драгоценным камнем, похожим на алмаз, вправленным в кожу на рукоятке.

Когда Онан достиг дамбы, двое парней вытащили его из воды и поставили на ноги. Один из них достал флягу с виски и предложил ему глотнуть.

– Нет, спасибо, – отвечал Онан.

Солдат отпил сам и спросил:

– Вы что, трезвенник?

– Нет, – отвечал Онан, – но я боюсь, что эта гадость заставит меня расхрабриться или со мной случится еще что-нибудь похуже.

Онан направился в деревню, где не выходил из укрытия до тех пор, пока пулеметный огонь немцев не был подавлен. «Я сделал свое дело, – объяснял он, – и следил теперь, как этим занимаются другие». Действительно, он не мог обезвреживать заграждения, пока прилив не пошел на убыль.

Вскоре стрельба прекратилась, и люди начали выходить на улицу, приветствуя своих освободителей и бросая им букеты роз. Тут появился деревенский священник.

– Месье кюре, – сказал Онан на своем лучшем школьном французском, – надеюсь, вы рады нашему прибытию.

– Да, – отвечал священник, – но я обрадуюсь еще сильнее, когда вас прогонят. – Тут он печально указал на дыру в куполе своей церкви XVII в.

Подошел парикмахер и спросил, не хочет ли Онан коньяка. Нет, ответил Онан, «но я хотел бы побриться». Парикмахер был рад услужить, поэтому «я вошел и сел в кресло как был – в совершенно мокром обмундировании, с водой в ботинках. Он побрил меня».

Освежившись и отдохнув, Онан вернулся на берег, чтобы вновь приступить к работе. «Я успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как танки «ДД» выходят на берег. Два из них выползли из воды. Таких я прежде не видел и не слышал о них, и мне они показались морскими чудовищами, надвигающимися из глубины. Эти два танка вытащили свои поплавки и начали маневрировать, уклоняясь от снарядов».

Сержант Роналд Джонстон был водителем танка. В 05.00, находясь в Ла-Манше в месте якорной стоянки, он выгрузился с ДСТ на паром «Райноу». Выгрузка не вдохновила его: ему не случалось прежде выполнять этот маневр. Стальные гусеницы скользили по стальной палубе «Райноу», и танк Джонстона чуть не нырнул в воду. В конце концов он занял намеченную позицию. Перед ним стоял джип.

Джонстон подошел к водителю джипа и спросил:

– Этот джип водонепроницаемый, не так ли?

– Да, а что?

– Я очень, ну просто изо всех сил надеюсь на это: ведь если он застрянет, я поеду прямо поверх него.

Когда паром коснулся берега, вспоминал Джонстон, водитель джипа чуть не сломал себе шею, оглядываясь, чтобы убедиться, что танк «Шерман» не приближается.

Джип выполнил все удачно; Джонстон следовал за ним. Очутившись на берегу и обнаружив, что ему придется ехать прямо по убитым и раненым пехотинцам, он испугался. «Пришлось просто выкинуть это из головы и забыть, – замечает он. – Вперед вел только один путь».

Танк Джонстона вез два мотоцикла, привязанные к выхлопным трубам. К нему был прицеплен трейлер с боеприпасами. Бездымный порох (кордит) был сложен вокруг водозащитных и выхлопных труб, соединенных проволокой. Когда мотоциклы были отвязаны, Джонстон получил распоряжение от командира танка нажать кнопку, которая воспламенила порох, и сбросить водозащитную систему. «Произошел адский взрыв».