День «Д». 6 июня 1944 г.

Сопротивление, пожалуй, являлось самым лучшим источником информации об «Атлантическом вале», поскольку его строили в основном французы. Месье Клеман Мари из Порт-ан-Бессена в Кальвадосе в июне 1942 г. оказался в числе тех, кто воздвигал мощную крепость в Пуант-дю-О (чуть западнее того участка побережья, которое получило название «Омаха»). Они работали без какой-либо строительной техники, все приходилось делать вручную, при помощи лопат, тачек; иногда использовали лошадей. Фортификации уходили в землю на глубину 7 м. Все траншеи, тоннели, переходы находились под толстым слоем грунта. Бункеры, которые располагались сверху, также накрыли грунтом и дерном. Мари занимался обустройством бункеров, укладывая дерн так, чтобы создавалась как бы естественная поверхность.

Месье Мари пришлось работать и в Пуант-де-ла-Персе (западная оконечность «Омахи») на строительстве радаров для немецкого флота. Он вспоминает, как в начале 1944 г. всем вдруг объявили, что с инспекцией собирается приехать Роммель. Немцы приказали, чтобы французы сняли свои кепи, когда появится фельдмаршал. «Слухи об этом быстро распространились по всей стройке, – говорит Мари. – И когда Роммель прибыл в Порт-ан-Бессен, там не было ни одного француза в кепи, кепке или шляпе или в каком-нибудь другом головном уборе».

Конечно, Роммель не обратил внимания на такой способ демонстрации неповиновения. Но ему требовались все новые и новые рабочие для того, чтобы восполнить отсутствие техники. (Во многом «Атлантический вал» строился по методу сооружения Великой китайской стены, то есть вручную; единственное различие состояло в том, что немцы использовали железобетон.) «Завезите крестьян на сооружение укреплений, – приказал Роммель командиру дивизии возле Гавра. – Хорошо и вовремя им платите. Убеждайте в том, что противник не осмелится наступать там, где больше всего препятствий. А фермеры лишь будут рады пополнять свои кошельки».

Конечно, немцы мало платили французам. Они установили крайне невыгодный курс марки по отношению к франку. Кроме того, французские строительные рабочие просто недоедали. Между собой они часто выражали недовольство, и многие из них с готовностью давали информацию активистам Сопротивления.

ОСО установил разнообразные пути доставки разведывательной информации в Лондон, включая почтовых голубей, сбрасываемых с самолетов. Андре Ружирон был членом Сопротивления в Нормандии. В своих мемуарах он так описывает это поразительное содружество древнейшего средства связи и самой современной технологии коммуникаций: «Ко мне зашел Эрнест Гедон. Он выглядел очень радостным, сообщил, что на своем пастбище нашел почтового голубя, который спустился на парашюте. Потом обнаружились еще несколько голубей». Этот метод британская разведка отработала в совершенстве. Птиц по ночам сбрасывали в клетке, прикрепленной к небольшому парашюту. Утром французы находили их на своих пастбищах или в садах. Все было продумано до мелочей. Каждая птица имела при себе пакетик с кормом, пергаментный конверт с инструкциями и две литые трубки для сообщений.

Трубки присоединялись к кольцам на лапках голубей. В конвертах обычно находились особо тонкая бумага, карандаш, разъяснения, как кормить и вернуть птиц, а также вопросы об оккупационных войсках, их передвижении, моральном состоянии, не говоря уже о строительстве оборонительных укреплений.

Ружирон возглавлял группу спасателей, которая сохранила жизнь многим американским пилотам, чьи самолеты были сбиты над Францией. Он посылал голубей с сообщениями о том, что летчики живы, правда, не называя их званий, а указывая только фамилии. «Я это делал лишь из опасения, что голубей могут подстрелить во время их перелета в Англию», – объясняет француз.

Немцы поставили на холме чуть западнее Порт-ан-Бессена батарею из четырех орудий: мощные укрепления, мощные гаубицы – 155 мм. За маскировочными сетками, под насыпями – с воздуха их было не видно.

Фермер, на земле которого все это сооружалось, возмутился, так как он не мог больше пасти скот и выращивать хлеб. Он шагами измерил расстояние между бункерами, между бункерами и наблюдательным постом на вершине холма… У него был слепой сын восьми или девяти лет. Как и другие невидящие, мальчик обладал феноменальной памятью, и в то же время немцы из-за его слепоты не обращали на него никакого внимания.

Однажды в начале 1944 г. мальчишка заскочил на грузовик, едущий в Байе. Там он встретился с Андре Хайнцем, восемнадцатилетним участником Сопротивления, и сообщил о том, что видел его отец. Хайнц передал информацию в Англию с помощью примитивного доморощенного радиоустройства (спрятанного в банке из-под супа «Кэмпбелл»; теперь экспонируется на стенде в Музее битвы в Нормандии в Кане). Не случайно у британских моряков в день «Д» имелись точные координаты немецких бункеров.