День «Д». 6 июня 1944 г.

И все-таки возбуждение перед сражением было сильнее страха. Оно буквально витало в воздухе. Верховное командование немало сделало для того, чтобы подготовить войска к боям морально и физически. За плечами многих солдат были два и более лет напряженных тренировок. В большинстве своем, несмотря на пополнения, они уже долгое время служили вместе в лагерях, одинаково любили или ненавидели своих командиров, ели одну и ту же еду, спали в одних и тех же окопах во время учений и не раз вместе выпивали. Они стали единой, крепкой семьей, хорошо понимали друг друга, знали, что можно ожидать от каждого, кто и что любит, кто и как смеется или злится.

Не все оказались в войсках по собственному выбору. И совсем немногие могли бы сказать, что испытывают какие-либо патриотические чувства. Но практически любой предпочел бы умереть, нежели подвести товарищей и оказаться трусом в их глазах. Больше всего среди них ценилась товарищеская солидарность.

Перед посадкой на десантные суда войска собрали для последних наставлений. Полковник Юджин Слаппи, командир 115-го полка, посмотрел на бритые головы солдат своего подразделения, снял каску, почесал свою внушительную лысину и сказал:

— Вы здорово это придумали, ребята. Я и не думал, что уже давно подготовился к бою.

Когда смех прекратился, полковник посерьезнел и начал говорить с солдатами как отец с сыновьями:

— Теперь мы, старики, не так уж много чего можем сделать. Успех вторжения целиком зависит от вас самих. Немало усилий мы вложили в планирование операции, ее подготовку. Я хотел бы, чтобы вы знали — это величайшая военная кампания за всю историю. И вам известно, что на карту поставлена судьба мира. Я с удовлетворением отмечаю, что не было еще армий, более подготовленных к сражению, чем наша. Поэтому на нас и возложена эта миссия.

Слаппи завершил свою речь такими словами:

— Мы встретимся во Франции.

Когда лейтенант Истридж поднимался на борт корабля, он подумал: «Жаль, если мы потеряем старину-полковника».

Брэдли собрал около тысячи офицеров в ангаре: генералы расположились на возвышении, полковники — в первых рядах зала, лейтенанты — на последних скамейках. Бригадный генерал Теодор Рузвельт-младший, сын президента, был помощником командующего 4-й дивизией. Из-за возраста (56 лет) и по состоянию здоровья (проблемы с сердцем) он фактически занимался лишь исполнением особых поручений. Но генерал требовал, чтобы ему разрешили идти в наступление с первым эшелоном. В конце концов он добился своего и теперь сидел на платформе с легкой усмешкой на губах.

Брэдли, открывая совещание, сказал:

— Джентльмены, нам предстоит увидеть величайшее зрелище на земле. Вы удостоены чести занять места на трибунах.

Рузвельт нахмурился, покачал головой и глубоким басом, как бы про себя, произнес:

— Черт возьми! Мы не на трибунах, а на футбольном поле!

«Акустика в ангаре была как в театре, — вспоминает генерал Джеймс Ван Флит, — поэтому Рузвельта слышали все. Раздался взрыв смеха, что сразу разрядило напряженную атмосферу зала. Брэдли поморщился, но затем продолжил свою зажигательную речь».

* * *

Команды кораблей береговой охраны и военно-морского флота готовились к приему войск. Шарль Жарро рассказывает, что экипаж ДСП 94 состоял из четырех офицеров и 26 матросов. Офицеры были все «трехмесячниками», то есть выпускниками кадетской школы, в возрасте чуть более 20 лет. Лишь капитану исполнилось 32 года. Он уже отплавал 10 лет в торговом флоте и считал, что «на борту все должны подчиняться его командам, а не указаниям военных моряков; он не любил военных моряков». За два дня до погрузки солдат капитан сказал Жарро:

— Никто не должен покинуть судно, поэтому ты сходишь на берег, достанешь столько выпивки, сколько сможешь, и мы хорошенько поддадим.

«Мы начали, — продолжает Жарро, — в 7 утра, и, о Боже, к концу дня все свалились с ног, но зато это помогло снять стресс. Проспавшись, мы взяли себя в руки и начали принимать войска».

Технология погрузки на корабли отрабатывалась неоднократно. К началу июня 1944 г. она стала рутинным и привычным занятием. Многие ветераны впоследствии вспоминали, что могли подниматься на судно и высаживаться на берег с закрытыми глазами. И когда по корабельному громкоговорителю объявили о начале погрузки, солдаты почти верили, что им предстоит очередное учение. Именно такого отношения и добивались их командиры.

Солдатам свойственна древняя, как мир, привычка тащить на себе много всяких лишних вещей. Учения в Десантном центре показали, что человек, идущий в атаку, не должен нести более 20 кг снаряжения. Но все равно каждый умудряется нагрузить на себя вдвое больше. Отчасти в этом вина полковых командиров, которые хотят, чтобы первые эшелоны доставили к местам боев дополнительное количество мин, ранцевых зарядов, боеприпасов, минометов, запасных раций. Однако и сами солдаты всегда стремятся прихватить что-нибудь — французский разговорник, Библию, еще один нож или пистолет и, конечно, сигареты.