День «Д». 6 июня 1944 г.

Весь день 5 июня Роммель провел с Люси. Он собрал для нее букет из полевых цветов. Его начальник штаба генерал Ганс Шпейдель намеревался устроить вечеринку в замке Ла-Рош-Гийон. Он обзвонил близких друзей, сообщив одному из них, что «старина уехал». Генерал Долльманн находился в Ренне и готовился к штабным учениям, намеченным на вторник. Генерал Фехтингер уже прибыл в Париж, где планировал провести ночь с любовницей, а наутро выехать в Ренн. Другим дивизионным и полковым командирам 7-й армии предстоял долгий путь, и они отправились на учения пораньше.

5 июня генерал Маркс позвонил в штаб-квартиру полковника Фредерика фон дер Хейдта. Он сообщил, что не может оставить войска, поэтому намерен выехать в Ренн на рассвете и приглашает Хейдта присоединиться к нему. А под Каном полковник Люк, командующий 21-й бронетанковой дивизией, давал указания одной из рот провести учения «в соответствии с планом отработки действий в условиях ночи».

(На Котантене войска также готовились к ночным тренировкам. Винтовки заряжались деревянными «пулями». «Джи-айз», которые позже подбирали обоймы с такими «боеприпасами», проклинали немцев на чем свет стоит. Они думали, что деревянные пули предназначались для нанесения жутких ранений и являлись вопиющим нарушением правил ведения войны. В действительности пули были сделаны из бальзы, которая не могла пробить тело, а лишь оставляла на нем отметину.)

В Берхтесгадене Гитлер практически ничем не занимался. Как потом напишет генерал Вальтер Варлимонт, заместитель начальника штаба Йодля: «5 июня 1944 года… У германской верховной ставки не имелось никаких данных о том, что решающая операция вот-вот начнется».

Во второй половине дня 5 июня воздушно-десантные войска союзников начали готовиться к сражению. Каждый парашютист должен был иметь при себе винтовку «М-1» (в собранном или разобранном виде, уложенную в обитый войлоком чехол), 160 патронов, две осколочные ручные гранаты — белую фосфорную и желтую дымовую, — а также гранату «Гаммон» (почти килограмм пластической взрывчатки — достаточно для того, чтобы подорвать танк). Большинство солдат вооружились пистолетами, ножами и штыками (первая опасность оказаться под обстрелом поджидала их в воздухе, а вторая — во время приземления). Без особого желания они встретили приказ взять противотанковую мину «Марк-IV», весящую около 4,5 кг. Пришлось заново переупаковать снаряжение.

Пулеметы укладывались разобранными, вместе с дополнительными патронными лентами. Минометы, базуки, рации заворачивались в связки по форме «А-5», к ним присоединялись грузовые парашюты. Десантников снабдили полевыми пайками на три дня и, конечно, сигаретами — по два и даже три блока на каждого. Один сержант взял с собой бейсбольный мяч, написал на нем «Пошел к черту, Гитлер!» и сказал, что сбросит его, как только самолет окажется над Францией (что он и сделал). Естественно, нужны были противогазы (в них отлично помещались сигареты, а капитан Сэм Гиббонс из 501-го парашютно-пехотного полка умудрился засунуть туда две банки пива «Шлиц»). Всем выдали аптечки с бинтами, сульфамидными препаратами и двумя тюбиковыми шприцами морфина, один, как шутили десантники, для обезболивания, а другой — для вечного покоя. Парашютисты получили и по детской игрушке «сверчок», которую можно было использовать вместо позывных и пароля — на один щелчок должны ответить двумя.

Вначале предстояло выброситься так называемым «первопроходцам», чтобы обозначить место высадки специальными радиолокационными маяками «Эврика»/»Ребекка», которые будут посылать сигналы каждому ведущему «С-47». Капралу Фрэнку Брамбо из 508-го парашютно-пехотного полка пришлось тащить на себе не только 30-килограммовую «Эврику», но и две клетки с почтовыми голубями. После установки радиомаяка ему следовало сообщить об этом, прикрепив к лапе птицы капсулу с информацией и отпустив ее. Фрэнку сказали, чтобы в 6.30 он отправил второго голубя с отчетом о том, как обстоят дела на его участке. Но когда капрал приземлился, он обнаружил, что ему нечем кормить и поить своих связных, и Фрэнк выпустил их на волю. Без одежды Брамбо весил чуть более 60 кг. В полном снаряжении, включая главный и запасной парашюты, его вес превышал 140 кг.

Около 20.00 по радио зазвучал голос Салли из «Оси», «берлинской суки».

— Добрый вечер, 82-я воздушно-десантная дивизия, — сказала она. — Завтра утром ваша кровь прольется на страшные колеса наших танков.

Кого-то ее слова задели, но остальные успокоили их: она говорила то же самое последние десять дней.

И все же мысль о возможной гибели не покидала парней. Рядовой Джон Делюри из 508-го парашютно-пехотного полка спросил своего приятеля Фрэнка Тремблея, каковы, по его мнению, шансы остаться живыми. Джон вспоминает: «Он сказал, что получит легкое ранение и выживет. Я же считал, что меня убьют. Тогда я видел его в последний раз».