День Дракона

Ведьма удалялась, пришлось поторапливаться.

Ярга бегом преодолел расстояние до здания вокзала, влетел в зал ожидания и торопливо огляделся.

«Ушла!»

Быстро на улицу, наступая на ноги спящих пассажиров.

«Не упущу!»

Выскочил за дверь, быстрые взгляды по сторонам… и довольная улыбка: «Привет, новое тело!»

Они медленно шли по улице. Грузная неопрятная старуха и маленький мальчик. Голем, определил Ярга.

«Но зачем ведьма прикидывается побирушкой? Маскируется? Или…»

Догадка вновь заставила Яргу улыбнуться.

«Старуха не притворяется! Удивительно! Что же произошло с миром?»

Во времена Ярги легче было отыскать отпечаток ноги Спящего, чем опустившегося мага.

«Забавно… Разумные действительно вырождаются».

Но размышления о произошедших переменах и о том, как их можно использовать, следовало отложить. Старуха удалялась. Голем брел рядом. Безобиден ли он? Неважно. Помешать малорослый ублюдок не сможет при всем желании.

Ярга огляделся, убедился, что челов на пустынной, еще не проснувшейся улице нет, и легким шагом направился вслед за жертвой.

— Хачу метро!

— Пойдем пешком.

— Не хачу!

— Тут рядом.

— Не хачу, — продолжал капризничать Шнырек. Старуха вздохнула. Она вспомнила, что в кармане лежит шоколадка, нащупала подтаявшую плитку, но потом решила, что угощать голема просто так, чтобы он замолчал, не следует.

— Будить нельзя, — проворчала Шума-Шума. — Будить плохо. Не дам шоколада.

— Дай! — потребовал голем. Из всего сказанного он уловил только слово «шоколад».

— Наказан!

— Плохая, — заныл голем. — Пло…

Шума-Шума не сразу поняла, что случилось. Шнырек замолчал на полуслове, но наступившая тишина только обрадовала старуху. Вопли голема перестали давить на уши, и можно спокойно брести по улице, наслаждаясь ощущением просыпающегося города, ощущением чужой жизни… Однако через мгновение до Шумы-Шумы дошло, что почуявший шоколад Шнырек продолжал бы кричать до тех пор, пока не получил угощение. Что-то случилось…

А еще через секунду старуха припомнила, что перед тем, как голем умолк, откуда-то слева, как раз там, где он шел, раздался какой-то глухой стук. Похожий на удар. И сейчас он повторился.

Сознание опустившейся ведьмы реагировало на происходящее со скрипом. Медленно. Очень медленно. Не быстрее неуклюжих движений толстой старухи.

— Шнырек, ты… — Шума-Шума медленно повернулась налево.

И замолчала.

Неподвижный голем лежал на асфальте в шаге позади. А над ним стояла растрепанная человская девушка.

И в ее взгляде…

И в ее взгляде старая ведьма успела разглядеть беспощадный огонь.

Ярга понимал, что надо спешить. Город просыпается быстро, не успеешь оглянуться, как люди выползут из домов и даже в укромном тупичке, куда он затащил оглушенные жертвы, могут появиться прохожие. А то и представители правопорядка.

Но торопиться он не мог.

— Эльяр алдык… — негромко начал Ярга, положив руку на голову оглушенной старухи и чувствуя, как невидимые иглы вонзаются в ее мозг.

Это было сложнейшее заклинание, извлекающее из жертвы всю память. Образы, понятия, язык… Первые шаги, первые наставления, первые победы… Даже давным-давно забытые фрагменты, даже те, о которых никогда и не помнили… Все. Подчистую.

Аркан был неимоверно трудным для построения, и Ярге пришлось задействовать все свое мастерство, весь опыт, чтобы создать его в столь неприспособленном к магии теле. Во второй раз создать.

— Урган кектоай…

Иглы выжгут мозг старухи, превратят ее в пускающую слюни идиотку, но Яргу это не смущало. Как раз наоборот: чем слабее разум, тем проще овладеть телом. Так что он не только получал информацию, но и готовил тело к смене владельца. И не жалел о колоссальном расходе энергии.

— Урум цитай…

* * *

Центральная городская больница, Красноярск,

7 августа, понедельник, 11:49 (время местное)

Как неожиданно порой меняется представление о людях. Вчера, в кабинете, молчаливый Бурцев показался Кускову самым настоящим громилой, ну, телохранителем в лучшем случае. Опасным бойцом. Сейчас же, в больничной палате, у постели сошедшего с ума врача, Алексей смотрел на Бурцева совсем другими глазами. Даже говорливый Мечеслав отошел на второй план, потерялся на фоне напарника. Облаченный в белый халат Бурцев быстро, но очень внимательно осмотрел пострадавшего, изучил его глаза, проверил реакцию, точнее, отсутствие таковой, задал лечащему врачу несколько вопросов, внимательно выслушал ответы, пару раз уточнил что-то на недоступной пониманию полицейского латыни. А закончив и отойдя к двери, негромко произнес:

— Бедный мальчик.

Чем окончательно заслужил уважение Кускова.

Профессионал, который остался человеком, — это дорогого стоит.

Но чувства чувствами, а забывать о деле Алексей не собирался.

— Шансы есть?

Бурцев покачал головой.

— Пока я солидарен с коллегами… — легкий кивок в сторону лечащего врача, — совершенно не понятно, что могло вызвать такую реакцию. Пациент лишился рассудка в полном смысле этого слова, мы имеем дело не с временным помутнением, не с каким-либо заболеванием, а…

— А неизвестно с чем, — подсказал Мечеслав.