День Дракона

— Я понимаю, что давил на тебя, заставлял делать то, что мне нужно. Теперь, когда ничего не получилось, я не имею права тянуть тебя за собой. — Ундер подмигнул компаньону. — О том, что ты в деле, знает только Урбек, а он будет молчать. Ты чист, Итар, так что выходи из дела и… Сейчас ты будешь только мешать.

В первое мгновение Кумар испытал огромную, ни с чем не сравнимую радость.

«Свобода!»

Но затем… Шас втянул голову в плечи, уткнул взгляд в землю, помолчал еще с минуту, словно собираясь с духом, после чего неожиданно жестко посмотрел на Витольда.

— Я не хочу брать назад обещание. Мы компаньоны. До конца.

— Итар, не мели ерунду…

— Нет, теперь слушай ты, — резко ответил Кумар. — Пафосные речи насчет жизни и смерти я понял. Я даже не обиделся. Почти. Да, я торговец. Да, мы не ошибаемся, когда пересчитываем деньги. И предки моих предков уже не помнили, когда держали в руках оружие. Мы прячемся за навами. Но если ты думаешь, что честь для нас пустой звук, то ты ошибаешься. Да, наша честь не связана с кровью, но друзей мы не продаем. Понял? Не продаем!

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, а потом чуд протянул руку, и шас крепко пожал ее.

— До конца?

— Да, до конца.

— Но обещание я тебе все равно верну, — твердо произнес Витольд.

— Зачем? — снова спросил Итар.

— Потому что помочь ты мне сможешь только одним способом.

— Каким?

— Расскажешь Сантьяге все, что произошло. Операция оказалась нам не по зубам, и те, кто будет чистить следы, должны иметь всю информацию.

Шас понял, что Ундер его не обманывает. Прозвучала настоящая просьба, последняя услуга, о которой просил компаньон. Одному смерть, другому ответ держать. Все поровну, как и заведено у настоящих друзей.

— Когда я должен встретиться с комиссаром?

— После того, как позвонит дух, — ответил Витольд. — Послушаем, что он скажет, и тогда решим.

— Договорились.

— В таком случае вернемся к заклятию…

Компаньоны вновь сжали руки друг друга и почувствовали, как их пронзают иголочки магической энергии.

* * *

Москва, Ленинградское шоссе,

9 августа, среда, 14:27

Старый фордовский фургончик поскрипывал всеми своими соединениями, движок, за которым с недавних пор совсем перестали ухаживать, тарахтел громче положенного, однако пока что машина продолжала служить безалаберным хозяевам и послушно везла дикарей на Левобережную улицу. Пыхтела, скрипела, иногда выплевывала из выхлопной трубы клубы черного дыма, но ехала.

Со стороны фургон не привлекал к себе внимания, так что прав, тысячу раз прав был Урбек, поручая перевозку тюка с деньгами Красным Шапкам. Останови их дорожная полиция — документы, как и у любого жителя Тайного Города, окажутся в порядке. А встретившиеся по пути маги никогда не станут интересоваться, что тащат бедовые обитатели Южного Бутова.

Фургончик выглядел просто и даже блекло. Но вот внутри происходили события, на которые Урбек ну никак не рассчитывал.

Первые минуты путешествия, пока в лысых головах дикарей еще роились яркие воспоминания об увиденном на Шаболовке, Красные Шапки вели себя тихо. Даже робко. Сидели на лавках, изредка переглядывались, но молчали. И ждали, что вот-вот их остановят маги Великих Домов и начнут задавать страшные вопросы. А то и просто прикончат, обвинив в убийстве рыцарей и зеленых ведьм.

Однако чем дальше уезжал фургон от места кровавой схватки, чем приглушеннее становились воспоминания, тем более уверенно чувствовали себя дикари. Трубка достал общественную бутылку виски, сделал большой глоток и пустил национальный продукт по рукам. Отвертка замурлыкал себе под нос какую-то песенку. А Булыжник и вовсе приободрился до такой степени, что принялся размышлять, не потребовать ли у барыги надбавку за риск.

— Хорошо, что все вот так закончилось, да? — заискивающе произнес Маркер. — И убивать никого не стали.

— Что же в этом хорошего? — возмутился агрессивный Трубка. — Мне вона бутсу прокусили с пальцами и лодыжкой, а я за это не убил никого!

— Так ведь говорили же, что если шаса убить, то навы потом тебя в половник окунут, — напомнил боец.

— Но убить кого-нибудь надо, — кровожадно закончил Трубка.

— А давайте Маркера убьем? — вальяжно предложил Отвертка. — А то фигли он?

— Почему это сразу Маркера? — заволновалась предполагаемая жертва.

— А зачем ты песенки поешь про то, что «не могу больше пить»? — осведомился Отвертка. — Глупые песни. И ваше подозрительные.

— Уйбуй, скажи, что меня убивать не надо! Я как раз обратно говорил, что челы глупые и подозрительные песни поют.

Булыжник, занятый вычислением на пальцах ожидаемой надбавки, глубокомысленно промолчал.

— Челы поют про то, на что у них мозгов хватает.

— Вот и я говорю: кретины. Уйбуй, правильно я говорю?

— Кретины, адназначна, — не стал спорить Булыжник. — Они даже без оружия по городу разгуливают. Как бараны.

— Видите! — победоносно выкрикнул боец. — Уйбуй со мной согласен! А вы меня убивать вздумали, предатели!

— Живи, Маркер, — махнул рукой Отвертка. — И помни, что ты мне теперь должен.

— За что?

— За то, что дышишь.