День другой – кошмар все тот же

В комнате на стене в рамках висело несколько фотографий: на одной папа, еще молодой, на другой мама, папа и Катя, ей было примерно лет тринадцать. Еще на одной фотографии была запечатлена девушка, лет тридцати. Катя с трудом узнала себя. Странная прическа, толстые разноцветные косы, на щеках макияж в виде звезд, как будто она участвовала в каком-то конкурсе сказочных персонажей. На фотографии она улыбалась так широко, будто бы ее жизнь не рассыпалась на сотни разных жизней, связанных только прошлым.

На следующей фотографии Катя была в компании Адама. На вид им было лет по сорок. Адам уже тогда был лысым. Они позировали фотографу в студии. Адам обнимал ее сзади. Она улыбалась, смотря в камеру. Как она могла выбрать в мужья лысого мужика, она никак не понимала.

Катя присмотрелась к фотографии. Она казалась самой свежей из всех остальных фото. Оно и понятно, ведь остальные фотографии пришли сюда из далекого прошлого.

Но была еще одна причина, по которой Кате показалось, что фотография новоя. На рамке не было пыли.

Катя протянула руку и провела пальцем по верхней части рамки.

– Смотри, а это твои работы, – сказал Адам, и Катя обернулась к нему. Он указывал на стену напротив, где висели еще фотографии.

Катя подошла и взглянула. Ее внимание привлекло черно-белое фото, на нем было видно лишь половину лица девушки. Голые плечи, веснушки, волосы в косичку, взгляд направлен вниз, очень приятное и чистое лицо, а на заднем фоне луг скошенной травы и стог сена. На этой рамке лежал такой же слой пыли, как и на перилах на лестнице и на остальных фотографиях. Кроме одной.

– Красиво, – сказала Катя.

– Конечно, – сказал Адам. – Твои фотографии много раз становились обложками журналов «Люди», «Космополитен», «Бизнес», «Предприниматель», еще каких-то там. Всех не упомнишь.

– Надо же, – прошептала Катя. – А ведь я всегда мечтала стать фотографом. Помню, как папа проявлял фотографии в ванной в темноте, под красной лампой, это было как таинственный обряд или как колдовство – смотреть, как на бумаге появляется картинка, появляются лица, руки, глаза, улыбки. Меня завораживал этот процесс.

– Сейчас все намного проще, – сказал Адам. – Щелкнул один раз, и фотография уже на компьютере, в телефоне, в часах и доступна любому количеству людей в любой точке мира.

– Удивительно, – сказала Катя.

Она обратила внимание на мольберт в углу комнаты. На нем стояло полотно, где совсем недавно кто-то начал писать картину.

– А это чье? – спросила Катя.

– Это ты рисуешь. Раньше ты много рисовала, но последнее время у тебя сильно устают руки, поэтому ты редко берешься за кисть. В доме есть целая галерея твоих картин, а еще на выставке в Питере, ты рисовала под псевдонимом Кейт Квин. Ты очень популярна, поскольку ты загадка. Чем меньше о тебе информации в интернете, тем больше интерес к твоим картинам.

Катя подошла к мольберту. На картине была изображена тропинка в лесу. Лес был закончен только наполовину.

– Держи, – сказал Адам.

Катя обернулась к нему. Он передал пульт управления.

– Нажмешь сюда, видео запустится. Это пауза. Это громкость.

Катя кивнула.

– Дневники я оставил здесь, – он указал на журнальный столик у дивана. – Ну, а я пока на кухне сделаю поесть. Приготовлю кофе. И да, еще подготовлю документы, чтобы нам не затягивать ремонт дома, а то работы там полно, а в этом доме, знаешь ли, зиму не протянуть.

И опять она почувствовала в его голосе обвинительные нотки. Ей было это неприятно. Но она молча кивнула.

Он вышел из комнаты. Она прикрыла дверь и уселась на очень мягкое, удобное кресло, в подлокотник которого были встроены кнопки.

– Будущее все на управлении, – сказала она вслух. – Интересно, а люди тут тоже с кнопок управляются?

Она направила пульт на телевизор и нажала на «воспроизведение».

24

Видеодневник состоял из нарезки коротких эпизодов, где Катя комментировала важные события. Если в письменном дневнике многие записи начинались примерно одинаково: «Проснулась, пришла в ужас, плакала», то в видеодневнике этого не было. Катя записывала только самое ценное, чтобы быстро пополнить свою оперативную память, не затратив на это весь день.

Сначала Катя рассказывала больше о своих чувствах, о сожалении о том, что пропускает свою жизнь. Потом о смерти матери. Потом стала рассказывать об успехах в освоении новой жизни. Как стала изучать нейробиологию, психологию, компьютеры. Как снова стала заниматься спортом. Пошли записи, наполненные надеждой на выздоровление.

И вот совершенно внезапно картина изменилась.

На экране Катя сидела в больничном халате на фоне белой стены. На заднем плане слышались чьи-то голоса и шаги. Ее глаза были красными от слез.

– Привет. Сейчас нахожусь в больнице, папа в реанимации. На него напали какие-то уроды, прострелили плечо и колено.

Катя на экране вытерла слезы.