День другой – кошмар все тот же

– Но он сделал. Я был бы не я, если бы дал этому голубку так просто меня терроризировать. Ты наверняка не знаешь, где он сейчас, не так ли? Ты думал, что он сбежал от тебя после того вечера? Знаешь, что я почувствовал, когда узнал обо всем этом? Ты хоть представляешь? Я был в ярости! И знаешь, не только потому, что с меня требовали деньги, а еще и потому, что мой сын оказался бабой.

– Заткнись! – заорал Вася.

– Да, ты – натуральная баба! А теперь еще и прячешься за юбкой этой шлюхи!

– Заткнись! Заткнись! Заткнись! Я тебя ненавижу!

Вася бросился вперед, сделал два шага, замер. Руки сжались в кулаки, от напряжения лицо так раскраснелось, что я думала, что оно сейчас лопнет.

– Мы уезжаем отсюда, прямо сейчас, – сказал Вася. – Уезжаем навсегда. Не хочу ничего о тебе слышать.

Тогда отец резко подался вперед и ударил Васю.

И выглядело это так. Вася добежал до гостиной, развернулся, скорчил жуткую гримасу, в два прыжка вернулся назад, ударил рукой наотмашь в пустоту, потом развернулся на месте, встал ко мне спиной, дернул головой так, будто получил в лицо. При этом, клянусь, я даже услышала шлепок. Это было так странно. Наверное, я была в шоке от происходящего. Я очень впечатлительная и после ужастиков всегда плохо спала. Может, поэтому мое воображение заставило меня поверить, что я слышала звук удара.

Вася поднял руку к лицу и взревел.

– Ты самый настоящий мудак. Чтоб ты сдох! Ненавижу тебя! Чтобы у тебя член отсох! Я буду рад, если ты станешь банкротом! Я станцую на твоей могиле!

Отец ударил Васю. Да так сильно, что Вася попятился назад и влетел в зеркало. Осколки рассыпались по всей прихожей. Я даже вскрикнула. У Васи потекла кровь по затылку и шее. У меня было желание броситься к нему, осмотреть его рану, но я понятия не имела, что может предпринять его отец, поэтому просто смотрела.

Вася схватил с пола длинный осколок и бросился на отца.

– Вася!

Этот крик вырвался из моей груди. Я просто не могла его сдержать. Мне казалось, что если сейчас он не остановится, то пересечет ту грань, которая отделяет здравый смысл от безумия, и провалится туда навсегда. Но он меня не услышал.

Он ударил отца осколком в шею и оттолкнул его.

Мать закричала.

Вася взглянул на мать, а потом на отца, который, кажется, упал на пол. Вася больше не становился отцом. Отец умирал в муках на полу, в полной невидимости. Вася просто смотрел на него и молчал. И я рада, что я не видела его глаза в тот момент. Даже не представляю, что я могла бы там рассмотреть.

Мать кинулась на Васю, стала обвинять его. Сказала, что отец был прав, что Вася всегда только подводил их. Что он был дерьмовым сыном. Она так любила своего Петю, что готова была плевать на сына. Вася сказал маме, чтобы она успокоилась. Она хваталась за грудь и кричала.

– Мама, тебе нельзя волноваться, успокойся, все будет хорошо.

Мама повалилась на пол. А Вася бросился к ней и стал бить ее по щекам. Кажется, ее хватил удар.

Вася приложил ухо к ее груди и закричал:

– Мама, мама!

Он даже делал ей массаж сердца. И в тот момент это уже не выглядело странно, потому что я только стала свидетельницей воображаемого убийства.

Через несколько минут Вася потрогал ее пульс, проверил сердцебиение и отпустил ее руку. Потом поднялся и замолчал. Я слышала, что он плакал. Но он не поворачивался ко мне. Я молчала. Боялась даже шелохнуться.

Вася посмотрел на свои руки, на свою одежду, будто он был весь в крови отца. Будто убил его в реальности, а вокруг него лежали трупы. Но я видела только Васю, прихожую, усыпанную осколками стекла, и следы крови на полу. Его крови. Она сочилась из затылка и пропитала джемпер и рубашку.

В гнетущей тишине кое-что стало до меня доходить. Мы в пустом доме. Мы приехали к его родителям. И я только что стала свидетелем их смерти. Смерти его воображаемых родителей. Я поняла суть тех звонков, у которых была отключена мелодия вызова. Не было никаких звонков. Я никогда не слышала голосов в трубке. А я-то думала, что Вася просто делает звук тише. Все это время Вася говорил сам с собой. Играл роли родителей. И вот теперь он их убил. Теперь их нет. Я подумала, тогда что же случилось с настоящими?

– Катя, – позвал он, не оборачиваясь.

Я боялась ему отвечать.

– Катя?

Он повернулся. Его глаза раскраснелись от слез. Но лицо не выглядело несчастным. Скорее сосредоточенным, серьезным.

– Что? – прошептала я.

Он пошел ко мне, а я подняла руки, защищаясь. Я испугалась, вдруг он сейчас превратится в отца, который выжил после удара осколком зеркала, он кинется на меня, чтобы убить в отместку за свою смерть. Но Вася подошел и обнял меня кровавыми руками. Я дрожала в его объятиях, а он тяжело дышал.

– Ты ничего не видела, – сказал он.

Меня как будто палкой ткнули в живот.

– Ш… ш… что?

– Ты ничего не видела, – сказал он и отстранился от меня. Он говорил, как учитель непослушному ребенку.

– Ладно, – сказал я. Голос у меня дрожал. Я смотрела на него так, как на бомбу.

– Мы сейчас все тут уберем и сделаем вид, что не приезжали, – сказал он. – Сотрем все следы. Подстроим так, будто воры ворвались в дом и убили моих родителей. Ясно?