День гнева

— Войди в кабинет и объясни министру, что журналисты появятся через пять минут, что они задерживаются.

— Все ясно. — Она не могла ничего говорить, поскольку журналисты толпились рядом, что-то весело обсуждая.

Полковник выбежал из своего кабинета и направился к лифту. Как могло случиться такое? Откуда взялся второй журналист? Если это совпадение, то он готов поверить в чудеса. Но таких совпадений не бывает. Два журналиста из одной и той же газеты с одинаковыми фамилиями появляются в министерстве в одно и то же время. Он проверил оружие и, едва открылись дверцы лифта, выскочил и поспешил к дежурному.

— Где журналист?

— Курит у окна, — показал на взлохмаченного парня в кожаной куртке офицер.

Суслова тем временем вошла в кабинет министра. Тот удивленно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

— Журналисты задерживаются, — наклонившись к нему, прошептала Суслова, — они будут через пять минут.

Полетаев хотел чертыхнуться: мол, что за бардак — но сдержался.

— Ваши документы, — обратился Кикнадзе к журналисту.

Тот, недоумевая, протянул ему удостоверение и представился:

— Корреспондент газеты «Век» Самойлов.

— Проверь, проходил журналист с такой фамилией? — приказал офицеру Кикнадзе.

— Проходил, — ответил тот, — он у нас в списке. Я сам проверял документы.

Кикнадзе внимательно посмотрел на журналиста и еще раз проверил его удостоверение. Оно не вызывало ни малейших сомнений. Но почему парень так нервничает?

— По какой причине вы опоздали? — спросил полковник.

— Мы все были в Белом доме, но, когда вышли оттуда и хотели ехать к вам на Ильинку, оказалось, что кто-то проткнул шины моего «жигуленка». Все четыре. И ребята уехали без меня. Я оставил машину под присмотром знакомого сержанта, а сам приехал к вам на такси. Представляете, какие сволочи? Все четыре шины. Чтобы их поменять, понадобилось бы часа два, не меньше. Но их еще предстояло купить.

— Значит, в Белый дом вы приехали на своей машине? — уточнил полковник.

— Да, на своей, — подтвердил Самойлов, — но какие-то хулиганы…

— Подождите здесь, — сказал Кикнадзе и достал переговорное устройство. — Одному сотруднику спуститься к проходной вниз, — приказал он. — Здесь журналист из газеты «Век» Самойлов. Нужно его задержать. Остальным подойти к приемной. Там среди журналистов преступник. Всем быть наготове. Повторяю, преступник в приемной Полетаева. Никому не входить без моего разрешения.

Он бросился к лифту и через несколько секунд уже бежал к приемной, где у дверей в кабинет стояла Суслова.

— Едва успела, — сказала она, — закрыла дверь буквально перед их носом. Предупредила Полетаева, что журналисты задерживаются, но он был очень недоволен. Что произошло?

— Здесь террорист, — негромко сообщил Кикнадзе, — если попытаться вывести его, может открыть огонь. Он представитель газеты «Век». Что делать?

— Пусть пресса пройдет в соседнюю комнату за информационными материалами, — сразу нашлась Суслова, — а остальные могут делать съемку.

— Предложи им это, но будь осторожна, — предупредил Кикнадзе, — смотри в оба.

— Уважаемые господа, — сказала Суслова, — представители газет «Век», «Куранты» и «Известия» могут пройти в соседнюю комнату за информационными материалами по сегодняшней встрече.

— А остальным почему не дают? — спросил кто-то из журналистов. — Или мы рыжие?

— Только для представителей этих газет были заранее заказаны информационные материалы, — выдавила из себя улыбку Суслова. — Мы вернемся через минуту, и вы сможете снять с них копии.

Она, улыбаясь, пошла вперед, рискуя получить пулю в спину. В такой ситуации очень важно самообладание. Трое журналистов, двое молодых, один постарше, двинулись вслед за ней. Возможно, среди них был и убийца. Но никто из них даже отдаленно не напоминал Слепнева. Кикнадзе молча смотрел, как они выходили из приемной, пытаясь вычислить, кто именно лже-Самойлов, затем приказал никого не пускать к министру и тоже покинул приемную. В коридоре он кивнул одному из стоявших там троих, и тот направился в комнату, где была Суслова с газетчиками. Оставшиеся два офицера перекрыли коридор, чтобы отрезать путь убийце в случае его возможного прорыва к лифту или к лестнице.

Кикнадзе вошел в комнату вместе с офицером, остановил взгляд на представителях прессы. Этого нельзя было делать, потому что один из газетчиков, оказавшийся террористом, отбросил сумку, которую держал в руках, и выхватил пистолет. Кикнадзе не успел достать свой и в тот же момент услышал выстрел и почувствовал боль в боку. Террорист уже собирался выстрелить в сотрудника, вошедшего следом, но с перепугу забыл про Суслову. Видимо, сработал инстинкт загнанной жертвы.

Это была роковая ошибка. Он, можно сказать, подставился под пистолет этой отчаянно смелой женщины, сконцентрировав все внимание на мужчинах. Но у Сусловой была мгновенная реакция, и такое развитие событий не явилось для нее неожиданностью. Она выпустила в бандита три пули подряд. Он отлетел к стене и, размазывая по ней кровь, замертво рухнул на пол.

Суслова подскочила к полковнику.

— Как вы?

— Что с ним? — задыхаясь, пробормотал Кикнадзе.