День гнева

- Ничего-то ты не скажешь, - грустно произнес Жилинский, встал и не вынимая правой руки из кармана пальто, трижды выстрелил в генерала-плейбоя. Плейбой, еще складывался, чтобы лечь на пол, еще дымилась большая дыра в шикарном английском пальто, когда раздался четвертый выстрел: один из охранников Игоря Дмитриевича, раскорякой присев, успел с двух рук выстрелить в Жилинского. Второй раз выстрелить ему не дал Махов. В отчаянном прыжке он достал охранника и рукоятью "макарова" нанес удар по темени. Охранник упал. Второй охранник стоял не шевелясь: на него смотрели пистолеты Сырцова и Коляши.

Но было поздно. Пуля охранника вошла Жилинскому в глаз и вышла через затылок. Его откинуло в кресло, и он сидел в нем уронив развороченную голову.

Генерал-плейбой в позе зародыша во чреве матери дважды дернулся и затих навсегда.

Охранников обезоружили. Еще не до конца пришедший в себя после Маховского подарка стрелок беспрерывно бормотал:

- Я по инструкции... Я по инструкции... Я по инструкции...

- Уберите трупы, - приказал охранникам Махов.

- Куда? - спросил тот, который не стрелял.

- Во двор, на помойку, не знаю куда! - вдруг разорался Махов и, сразу же остыв, добавил: - И кровь вытрите.

- Чем? - опять задал вопрос тот, что не стрелял.

- Плащом своим, мать твою!

Сначала плейбоя, затем Жилинского. За руки, за ноги. Тот, который не стрелял, нашел видимо, подсобку, потому что принес ведро с водой и две половых тряпки. По бабьи, отклячив зады, охранники, предварительно протерев кресло, в котором в последний раз обитался Жилинский, старательно замывали пол. Сделали дело, выпрямились с тряпками в руках и вопросительно посмотрели на Игоря Дмитриевича.

- Вы свободны сейчас. Подождите меня в главном здании, - распорядился Игорь Дмитриевич.

- Нет, - жестко сказал Смирнов. - Все остаются здесь. А к тебе, Леня, у меня просьба: приведи сюда своих ребят.

Махов вышел, а Витольд Германович горестно напомнил:

- Все кончено, Александр Иванович.

- Все еще только начинается, - возразил Смирнов.

Бесшумно вошли опера и скромненько уселись за дальний столик.

- Дай ребятам что-нибудь выпить, Коляша, - сказал Смирнов.

Коляша слегка поперхнулся - они с Сырцовым как раз засаживали по третьей, - но, ликвидировав казус стаканом "боржоми", мигом доставил на стол ментам литровый сосуд "Абсолюта", три "Пепси" и стаканы.

Вспомнив про благодетельное действие этого лекарства, выпили и Казарян с Кузьминским и Спиридоновым.

- Через час с небольшим у меня начало переговоров с послами. И я формально, хоть несколько минут, должен быть на обеде, - холодно напомнил о своих государственных заботах Игорь Дмитриевич.

- Успеете и на обеде побыть, Игорь Дмитриевич, и переговоры начать, все успеете. Вы ведь у нас шустрый, очень шустрый, - непонятно и с отдаленной угрозой пошутил Смирнов и, наведя окончательный порядок, приступил: - Перед тем как привести его сюда, мы с Сырцовым тщательно и профессионально обыскали Жилинского. Вопрос: кто передал Жилинскому пистолет?

Стало тихо в холле. Стало тихо в тире. Все молчали. Никто не передавал.

- Дело ваше, не признавайтесь, - без огорчения согласился с общим молчанием Смирнов. - Тогда я хочу поговорить о двух господах, присутствующих здесь. О вас, Игорь Дмитриевич, и о вас, Витольд Германович. То, что вы на крючке ГБ за грехи молодости. Игорь Дмитриевич, я понял ко второй нашей встрече и старался вести игру так, чтобы помехи со стороны конторы были минимальными. Несколько удивлял меня опытный чекист, которого, как я знал из достоверных источников, люто ненавидели в ГБ, удивлял безоглядной верой в Игоря Дмитриевича. Первую нашу трехстороннюю встречу я не просчитал целиком как надо: слишком был занят Игорем Дмитриевичем, но уже на второй кое-что меня заинтересовало. Чисто мизансценически. - Смирнов поискал глазами в зале, не нашел и трубно позвал: - Вадик, ты где?

- Здесь я, - неохотно оторвавшись от аппаратуры, поднял голову рыжий Вадим.

- Иди сюда. - Вадим подошел и Смирнов положил ему руку на плечо. - Ту катушку, что мы с Сырцовым в бумажнике Жилинского нашли, проработал?

- От и до, - с достоинством доложил Вадим и тут же ради справедливости быстро добавил: - Мне товарищ обозреватель сильно помог. У него ухо, как локатор, и опыт колоссальный. Он интуитивно определял, а я технически рассчитывал.

- Ну, и что вы определили и рассчитали?

- Запись сделана в кафе Маркони, на последней вашей встрече. Качество весьма среднее, моя запись безусловно лучше. Сравнение этих двух записей позволило нам безошибочно определить нахождение микрофона, ведшего запись. Не моего, естественно.

- И где же находился этот микрофон? - формально и для информации общественности поинтересовался Смирнов.

- В галстучной булавке Витольда Германовича.

- Вот почему я и говорил о моем интересе к мизансцене наших тройственных встреч, - со старческой назидательностью продолжил Смирнов. Всегда, напротив, всегда - фронтально на меня, всегда с заинтересованным наклоном ко мне, Витольд Германович. И для того, чтобы окончательно развеять последние сомнения слушателей давай, Вадик, еще аргумент.