День гнева

Я лежал в нежной траве. Я смотрел в небо. Я видел причудливые нежные облака. Я был спокоен.

Было, было, я когда-то учился в Лондоне. Тяжкий город, он далеко. Я встречался там с интересными людьми, мои студенческие работы ценил сэр Чарлз Сноу, я немало вечеров провел со своим приятелем Кристофером Колондом, но Лондон все равно город далекий, тяжкий. Дышится в нем тяжело, его напитки не напоминают обандо. Напитки Лондона приводят к тому, что человек хватается за оружие. Обандо же примиряет».

— Не слишком ли много он говорит об этом? — спросил я.

— О, нет. Обандо — не такой уж простой напиток. Это перспективный напиток, Эл.

5

«…Было время, я преподавал в университете, было время, я преподавал в лицеях, но университет был закрыт, а из лицея меня уволили, и вряд ли у меня были шансы вновь получить работу. Преподавать — это всегда опасно. Всегда найдется человек, который самые наивные твои слова истолкует по-своему. Небольшие свои сбережения я давно перевел на имя Маргет, что же касается обандо, к которому я привык, за небольшие деньги я всегда получал свою порцию на старой мельнице Фернандо Кассаде или в потайном отделении скобяной лавки Уайта, или у старшей воспитательницы государственного детского пансионата Эль Сасаро».

— На что вам сдался этот придурок, Джек? — не выдержал я.

— Извини, Эл. Это приказ шефа. Он просил прокрутить для тебя эту пленку. Он хотел бы знать твое мнение об услышанном.

6

«…Я не раз замечал за собой слежку. Особенно, когда гулял по улицам Альтамиры. Некий тип в плоском беретике и в темных очках неторопливо пристраивался за мной и мог ходить за мной часами. Мне, в общем, было на это наплевать, он меня даже не раздражал, и все же весть о новом перевороте я почему-то принял прежде всего через этого сотрудника альтамирской полиции — ведь новый режим мог не только лишить его работы, но и уничтожить.

Наверное, так и случилось.

Но возвращаясь вечером с мельницы старого Фернанда Кассаде, я неожиданно попал в лапы военного патруля.

Они вышли на улицу недавно — их серые носки нисколько еще не запылились. Но они чувствовали себя хозяевами, ведь по ним никто не стрелял. Мордастые, в серых рубашках, в серых шортах, с автоматами на груди, в сандалиях на тяжелой подошве, чуть ли не с подковами, в шлемах, низко надвинутых на столь же низкие лбы, они выглядели значительно. Чувствовалось, что им приятно ступать по пыльной мостовой, поводить сильными плечами, держать руки на оружии; заметив меня, офицер, начальник патруля, очень посерьезнел.

— Ты кто? — спросил он.

Растерянный, я просто пожал плечами. Конечно, это была ошибка. Меня сбили на пыльную мостовую.

— Ты кто? — переспросил офицер.

Из-за столиков открытого кафе на нас смотрели лояльные граждане Альтамиры. Они улыбались, новая власть казалась им твердой. Им понравились патрульные, так легко разделавшиеся с опустившимся интеллигентом. Они ждали продолжения.

— Я Кей. Я просто Кей Санчес, — наконец выдавил я.

Пыль попала мне в глотку, в нос, я чихнул. Наверное, это было смешно, многие за столиками засмеялись. Многие за столиками находились уже под волшебным действием обандо, а над террасой уже высветились первые звезды, воздух был чист, новый режим, несомненно, опирался на крепких парней — почему бы и не засмеяться.

Улыбнулся и офицер.

— Я знал одного Санчеса, — сказал он. — Он играл в футбол и кончил плохо».

7

«…Пыльный, помятый, я наконец попал домой. Патрульные отпустили меня, узнав, что я обитаю в квартале Уно. Не такой богатый квартал как, скажем, Икер, где всю жизнь прожил мой приятель Кристофер Колонд, но все же. Я толкнулся в дверь, и открыла ее Маргет. Она маленькая и темная, всегда загорелая и живая, с блестящими глазами — она всегда зажигала меня. Как Солнце, как женский шепот, как чаша обандо.

— Где ты так извозился?

Я покачал головой. Мне не хотелось хаять патрульных, в конце концов, они ведь не избили меня. Они только узнали мое имя. В конце концов, я сам виноват, незачем было тянуть время, надо было отвечать сразу, тогда я бы не вывалялся в пыли.

— Устал? — Маргет повернулась к зеркалу, проводя какую-то неясную мне косметическую операцию. — Как странно, Кей… А вот новый президент, говорят, никогда не устает, Кей. У него много помощников, но главные дела он все равно делает сам. Окно его кабинета не гаснет даже ночами, Кей. Это уже проверено. Я сама ходила смотреть на его окно, Кей, — полураздетая Маргет молитвенно сложила руки на груди. Я бы предпочел, чтобы она их опустила. — Как ты думаешь, Кей, может новый президент пользоваться какими-нибудь стимулирующими препаратами?

Я пожал плечами:

— Зачем?

— Ну как! — удивилась Маргет. — Он устает. Ему надо снимать усталость.

— Чашка обандо. Этого достаточно.

— Ладно, — засмеялась Маргет. — Твоя вечерняя чашка на столе. Но жизнь, Кей, начинается новая. Наш новый президент обещает всем дать работу.

— Даже физикам? — усмехнулся я.

— Даже физикам.

— Забавно. Предыдущий президент обещал покончить с обандо… Любопытно будет взглянуть на нового. Таких странных обещаний, по-моему, еще никто не давал.