День гнева

Кончик гладиуса едва повредил пальто Легата, когда Маритон резко атаковал, но тут же лезвие кроткого меча переместилось в защиту, отражая удар за ударом. В ответ Маритон рванул вперёд и пихнул ненавистного врага со всей силы и обрушил рубящим ударом гладий, но Легат отступил назад, затем ещё шаг отошёл и забежал на лестницу. Оттуда он прыгнул на Маритона, заведя клинок над собой и стремясь располовинить противника, но мужчина отошёл назад, и по большому залу раздалось эхо металлического перезвона. Тут же он свершает дугу и разрезает берец Маритона, доходя до кости. Серебро тут же окропилось алыми каплями крови, но Маритон словно одержимый бросается в бой. Он отбивает удар меча-катаны, парирует выпад у груди, и бьёт наотмашь, сталкиваясь снова лезвие об лезвие противника, к которому подведён небольшой заряд.

Удар подошвой в грудь заставляет Легата отступить назад, но не сломиться и он, ведомый долгом перед властью и Апостолами, бросается в атаку, пытаясь пронзить Маритона, но парень лихо уклоняется от ударов, всё приближая дистанцию и снова загоняя врага на лестницу, с которой он вновь делает прыжок, переходящий в колющий удар на лету.

Маритон хочет уйти, но оступается и падает, кубарем покатившись по лестнице, что и спасает его — Легат промахивается, но пытается наверстать упущенное и бьёт острием по ступеням, пытаясь порубить противника в салат. Слуга Императора еле как сполз на ступени и позволил себе встать, прихрамывая на раненную правую ногу.

Легат переходит на ступени и градом быстрых ударов заставляет отступить Маритона вниз к подножью лестницы и перехватив инициативу гонит того обратно. Мужчина держится стойко, отбивая выпады тут и там, слушая, как певучие лезвие меча-катаны носится у его головы, едва не задевая.

— Когда ж ты успокоишься, — спокойно говорит Легат, отбивая гладиус у самой груди.

— Я успокоюсь, когда последний камень ваших храмов Макшины падёт на голову последнего жреца Информократии! — саданул горячим словом Маритон.

Свистящие звуки тяжёлого снаряда не были услышаны, но двое полностью прочувствовали его воздействие. Незнамо откуда прилетевший гаубичный снаряд разорвался прямо у окна и сотряс Шпиль разрывной волной, опрокинув дерущихся воителей на пол, оглушив их на пару секунд ужасным и громоподобным рокотом. Стёкла вылетели из опалённых стёкол и осыпали Маритона будто дождь, заиграв странные мелодии по посеребрённому полу. Часть залы, где раньше было окно, попросту исчезла в страшном взрыве, осыпавшись на площадь перед зданием.

Маритон тяжело поднялся на две ноги. В его ушах звенит писк, а сознание мутит и, покачиваясь, мужчина продолжает идти вперёд. Он не видит, как загорелись гобелены и полотнища, не чувствует железобетонного хруста конструкций здания и не может узреть панораму разразившегося боя у самой площади, как свежие войска Рейха громят остатки обороны Информократии.

Сейчас Маритон видит только тело Легата, единственное, что достойно гневливого и уставшего взора мужчины, погребённое под стеклом и обломками Шпиля. Медленно подступающий Маритон видит, как его противник тяжело поднимается и отбрасывает от себя мусор, снова готовясь сражаться.

Легат идёт к своему нажитому врагу и одним мощным ударом сверху-вниз, словно рубит топором, пытается перерубить ключицу Маритону, но мстящий перехватывает лезвие меча-катаны механической рукой и направляет со всей силы острие гладиуса в грудь Легата, прямиком в область сердца и меч, мелькнув стальной лентой, с жадностью впивается в тело, проступая с кровью из спины. Белая рубашка за мгновение окрашивается в алый цвет крови поверженного врага и как ни странно она чиста, не осквернена механическими маслами, которыми пользуются Киберарии, чтобы улучшить состав

— Та-ак з-за ч-чт-о ты с-с-сражаешься?! — прошипел в предсмертных муках Легат.

— «Во имя живых и в отмщение за мёртвых»[4] — отчеканил Маритон и отпустил врага, позволив тому упасть на занесённую стеклом плитку, расплатившись по всё ещё прекрасному полу, слившись белыми одеждами с зеркально-белыми поверхностями плит.

Свершилось. Ради чего Маритон последние дни жил, ради чего он поступил на службу Императору, ради чего мужчина вернулся в «Ад-на-земле», ради чего там внизу сражался Аурон, свершилось. Его враг лежит поверженный у ног Маритона, с ранением в сердце, но легче от этого, почему то не становится — душа всё так же тихо постанывает. Анну никто не вернёт, она всё так же останется только в памяти выживших, а битва до сих продолжается. Он кинул горестный взгляд на компьютеры, поставленные на возвышении, и понял, что может сделать ещё что-то помимо обычной мести.