День гнева

Микаэла сидела на диване в доме Эвы Скуг. Дети были дома, в Гренста-горде. Анна Андерсон сделала все возможное, чтобы уложить Синдре в постель именно на это время.

Сестры только что посмотрели по телевизору шоу «Красота по-американски» и выпили бутылку вина – Эва один бокал, Микаэла все остальное. Когда Эва открыла вторую бутылку и снова наполнила бокал сестры, та возражать не стала.

Стол был накрыт тем, что оставалось в холодильнике – немного сыра «бри» и «херргорд», кексы и половинка багета, к которой сестры так и не решились притронуться из-за его калорийности, салями, виноград и груши.

– Хорошо бы, – вздохнула Эва в ответ на вопрос Микаэлы, – но обычно на это нет времени.

Микаэла вздохнула и согласилась.

– Синдре постоянно дома, – сказала Эва. – Неужели он тебе не помогает?

– Кто, Синдре? – удивилась Микаэла. – Никогда.

– Чем же он занимается днями напролет?

– Думаю, ты знаешь об этом больше меня, – Микаэла обиженно поджала губы. – Это ведь только для избранных или как?

– Отчасти так, – подтвердила Эва. – Но от тебя-то мы ничего не скрываем.

– Правда? Синдре ничего мне не рассказывает.

– А ты хочешь знать?

В глазах сестры Эва ясно прочитала желание держаться от их с Синдре тайн подальше.

– О пророчествах, ты имеешь в виду? – Микаэла перешла почти на шепот.

– Сейчас…

Эва поднялась с дивана и исчезла в соседней комнате, где исписанные страницы до сих пор лежали на столе аккуратной стопкой. Она не делала копий и не редактировала тексты. Слова Господа следовало сохранить в том виде, в котором они были продиктованы и записаны.

Когда Эва вернулась, Микаэла укутала ноги пледом.

– Я мерзну, – пояснила она.

Эва села рядом с ней на диван:

– Вот, послушай… Думаю, Господь говорил это тебе в той же мере, что и Фирце. Он обращался ко всем жителям Кнутбю: «Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Тебе тяжело, но ты выдержишь, Я знаю. Мне ли этого не знать? Мне, кто, как в книге, читает в душах людских? И тебе не за что извиняться. Я всего лишь желаю тебе счастья и мира. Тебя огорчает, что не все мои слова сразу становятся понятны. Но даже если твоя душа полна сомнений, просто принимай все, что Я говорю. Ведь ты веришь Моим словам в Библии, хоть и не видела ничего из того, что там описано, или как»?

– Это он так сказал? – перебила сестру Микаэла.

– Именно так, – кивнула Эва. – Он сказал, что любит меня, но имел в виду и тебя, и всех остальных. Он понимает, как тяжело бывает просто поверить, и просит нас держаться.

– Мммм… – промычала Микаэла и отпила из бокала.

Эва прочитала еще. Микаэла пила и незаметно дошла до такого состояния, что Эва не могла и дальше откладывать того, зачем пришла. Иначе рисковала не понять, что ответит сестра на ее вопросы.

– Как у тебя с Синдре?

– Нормально, – махнула рукой Микаэла.

– Нет, Микаэла, я имею в виду на самом деле?

– Вот как… ну… иногда…

– Что «иногда»?

– Иногда мне кажется… что он меня совсем не любит. Это очень грустно, но я надеюсь, что все наладится.

– А Анна?

– Что?

– Она проводит ночи с ним в его спальне?

– Ммм…

– До сих пор? Или так было только первое время после его возвращения из больницы?

– Нет, и сейчас тоже.

– И где в таком случае живешь ты?

– В комнате для гостей.

По щеке Микаэлы скатилась слеза.

– А она в его спальне? И спит с ним в одной постели?

– Ммм…

– И они молятся?

– Ммм…

– Но при этом занимаются кое-чем еще?

– Ммм… – Микаэла отрицательно покачала головой.

– Ты говоришь правду? – продолжала допытываться Эва. – Ты честна со мной, Микаэла? Анна говорит, что они только молятся, это правда?

Микаэла не отвечала, но слезы уже ручьями текли по ее щекам.

– Они спят друг с другом?

– Может быть, только не при мне.

– Но они это делают?

– Ммм…

– Иди сюда, Микаэла… – Эва подвинулась к сестре и крепко обняла ее. – Это неправильно, но мы не будем с этим мириться. Я все улажу, вот увидишь.

45

Эва уже издали увидела ее хрупкую фигурку на автобусной остановке, представлявшей собой столб на небольшой асфальтированной площадке.

В начале декабря к четырем часам дня уже сгущаются сумерки. Ослепленная светом фар, девушка вполне могла принять приближающуюся машину за автобус. Движение на этом участке дороги никогда не бывало оживленным, а уж в это время суток тем более.

Анна Андерсон возвращалась из Римбу и сейчас ждала автобус на Гренсту. С маленьким рюкзаком за плечами, в тонкой куртке с буквами H&M на спине, она щурила глаза на приближающийся свет.

Когда до остановки оставалось полсотни метров, Эва затормозила. Теперь она четко различала лицо Анны, которая все еще не была уверена, кто это к ней подъехал, хотя уже поняла, что это не автобус.