День гнева. Часть 1, 2 (СИ)

 На лбу седовласого обозначились морщины - карта невзгод и тревог тяжелой жизни. Он подошел к двустворчатому окну. В свете люстры Рома различил татуировку в форме буквы «Т» сзади на шее верховного брата. Она выцвела от времени, но все еще отчетливо проступала на коже подобно черной метке.

— Мы положим этому конец.

 Верховный брат произнес это, не оборачиваясь, но Рома видел отражение его лица в стекле. Его губы были сжаты, глаза сощурены. Он выглядел непреклонным, как камикадзе готовый броситься на врага и погибнуть.

— Каким образом? – Рома запнулся, но выдавил из себя вопрос.

Верховный брат крутанулся на пятках. Его глаза пылали. Прежде Рома принимал этот огонь за непоколебимую веру и только сейчас осознал: это пламя нетерпимости, сжигающее все на своем пути.

— Вы не посмеете причинить ей вред! - Рома вскочил на ноги. - Она всего лишь подросток.

— Она исчадье ада! – осадил верховный брат. – Таким, как она, не место на земле.

— Но она борется. Дайте ей шанс, и вы поймете: она способна противостоять злу. Или вы забыли о добровольном выборе?  - он пылко жестикулировал, точно жесты могли убедить собеседника.

— Довольно, — в голосе верховного брата зазвучали покровительственные нотки. – Я знаю, ты много времени провел с этой девушкой. Твои глаза застила привязанность к ней. Я не сужу тебя за это. Но ответить мне, что значит одна жизнь по сравнению со спасением всего человечества? По-моему, это сносная цена. Ты не находишь?

         — Разве нельзя спасти человечество без жертв?

— Так не бывает, — верховный брат подошел к Роме и опустил руки ему на плечи. – Со дня смерти твоих родителей я заботился о тебе. Ты мне, как сын. И я говорю тебе, мой мальчик: этот мир не дает ничего просто так. Всегда требуется отдать что-то взамен.

— Жизнь Евы, например?

— В этот раз да.

— Что скажут люди, когда узнают, что из-за них погибла невинная девушка?

— Поверь мне, ради собственного блага люди способны и на большие жертвы, — взгляд верховного брата подернулся печалью. Он искренне горевал о заблудших людских душах.

  Верховного брата невозможно было переубедить. Хуже всего то, что в его словах была доля истины, и Рома не мог это не признать. Он предпочел скрыться в своей комнате, и лишь затворив за собой дверь, дал волю эмоциям. Пнув колченогий табурет, он обогнул односпальную кровать и выглянул в окно. Ночь выдалась беспокойная. По случаю прибытия важной персоны, бодрствовали все жители фермы. Двор освещали несколько десятков фонарей. Добраться до амбара незамеченным было нереально.

  По убогости обстановки его комната могла соперничать с кельей отшельника. Рома редко бывал здесь, это место было для него чужим. Как и люди, проживающие здесь. Впервые за свои восемнадцать лет Рома задумался над тем, насколько он далек от «Братьев света» и его идей. Он вырос за пределами коммуны, вдали от ее идеалов. И хотя знал наизусть все постулаты братства, не верил в крайние меры.

 Рома покинул комнату, которая с этой секунды перестала быть его. Люди, встреченные на улице, улыбались ему. Он кивал в ответ на приветствия, но с каждым шагом пропасть между ним и бывшими соратниками увеличивалась. К амбару он подошел опустошенным. По мыслям и чувствам пронесся ледяной смерч, вычистив Рому до блеска. Он был абсолютно пуст, как опорожненный стакан. Но именно внутренняя пустота помогла ему совершить намеченное.

— Привет, — парень, дежуривший у амбара, протянул ему руку.

 Рома на автомате пожал ее:

— Хочу поговорить с девушкой, Вова. Пустишь?

Коренастого брюнета, сторожащего амбар, он знал с детства. Они никогда не были дружны, но и ссор между ними не случалось.

Вова окинул его пристальным взглядом; от напряжения спина Ромы покрылась капельками пота.

— Проходи, — кивнул Вова и открыл ворота.

 Не переставая удивляться тому, как легко он преодолел пост охраны, Рома отыскал люк в полу. Спускаясь по лестнице, он твердил себе, что вытащит Еву из неприятностей, в которые ее втянул, но путь через подземный коридор дал ему понять, что исправить ничего нельзя. Буквально на каждом повороте дежурил кто-нибудь из братства. Войти в амбар и добраться до клетки, где держали Еву, мог любой желающий, однако выйти был в состоянии лишь тот, кому позволят это сделать. Его-то выпустят, но только его одного.

 И все же он проделал путь до конца. Хотя бы ради того, чтобы сказать Еве: он не представлял, что замышляет верховный брат. Никогда Рома не желал ей зла. Тем более смерти.

 Перед последним поворотом в зал с клеткой дорогу преградил один из старших братьев. Сердце Ромы екнуло. Вот оно! Сейчас его задержат, но вместо допроса ему прочитали инструкции.

 — Не подходи к клетке ближе, чем на три шага. Не трогай выключатели. И не смотри ей в глаза.

— Почему не смотреть в глаза? – не понял Рома.

  Брат наклонился к нему и прошептал:

— Говорят, она взглядом гипнотизирует людей.