День гнева. Новая сигнальная [сборник Литрес]

Мужчины продолжали смотреть на Леха, и по удивлению, нарисовавшемуся на их лицах, он понял, что это его собственный голос.

Руди, нахмурившись, спросил:

– Почему?.. Или вы вообще не хотите?

И тогда Лех, ужасаясь сам себе и как бы воссоединившись с тем, кто только что сказал «не могу», ответил:

– У меня Ви… То есть Ви Лурд.

Несколько секунд длилась скребущая тишина. В голове у Леха билось: «Зачем, ведь это же единственный шанс в жизни!» По спине пролилась холодная струйка пота.

Пмоис, грузный, встал решительно:

– Так ведите ее скорее, черт возьми!

Лех и сам не понял, как без провожатого пробежал все темные коридоры. Ви сидела в той же позе. Чувствовалось, оставь ее на месяц – она и месяц бы пробыла без движения, как вещь. Увидев Леха, она – вся внимание и надежда – и сейчас не позволила себе приподняться. Только вытянулась, уставившись на него.

Он кивнул. Она подхватила сумку, поправила волосы, осторожно переступила вытянутые ноги господина с лысиной и боковым проходом, как по воздуху, пронеслась.

Лех захлопнул дверцу. В темноте Ви не сказала – только выдохнула:

– Неужели да?

В комнате на скамьях уже сидели Оппер, Руди и еще несколько незнакомых. Все молчали, как-то отчужденно поглядывая друг на друга. Минут через пять вошли Макгиннес и дама, с которой Лех виделся у Скрунтов. Он вспомнил, что ее зовут Мартой.

Послышались решительные шаги в коридоре. Вошел Пмоис.

Все невольно встали, зашаркав.

– Все в сборе? – Взглядом Пмоис пересчитал собравшихся. – Итак, внимание. Каждый знает, зачем мы пришли сюда. Предупреждаю, что это будет нелегко. Возможно, многие погибнут – у компании достаточно сил и средств. Для утешения могу сообщить, что Гвин Сойер все же вырвался и от него есть известия… Через несколько минут мы выйдем отсюда, сядем в закрытый автобус, который отвезет нас на аэродром. Все подготовлено, но могут быть и неожиданности…

Лех переступил с ноги на ногу. К чему эти разговоры? Раз решили, надо скорее.

– А теперь, – сказал Пмоис, – первый необходимый шаг. Каждый сию минуту вынет «усилители» изо всех карманов и положит сюда на пол. Если в дальнейшем у кого-нибудь обнаружится хоть один стимулятор, этого человека мы сразу исключим из группы. Ну, прошу.

Секунду или две все стояли. Марта шагнула вперед, раскрыла черную сумочку, осторожно положила на пол коробку с «усилителем». Подумала, достала из сумочки вторую.

Задвигались и остальные. Кучка на полу быстро росла. Коробки с «усилителями», энергины, интенсификаторы различных видов.

Боком подошел бухгалтер из «Ринкфармакопеи» Макгиннес, наклонился над грудой. У Леха сперло дыхание. Длинный, молочного цвета аппарат из пористого стекла с красной полоской лежал поверх всего. Проин!.. Макгиннес дошел до проина. Вот отчего у него такие страшные лилово-черные круги под глазами. А Оппер еще сказал, что Лех конченый человек. Проин – это только на год. Начал – и считай, что тебе осталось на этом свете двенадцать месяцев…

– Всё?

– Сейчас. – Худощавый шатен с интеллигентным лицом задержался над грудой. – Можно включить «усилитель»? Последний?

В тот же момент у Леха засосало под ложечкой. И ему ужасно нужен был «усилитель». Как курильщику затяжка, перед тем как навсегда бросить.

Пмоис оценивающе смотрел на худощавого.

– Последний? – Он помедлил, потом повернулся к служителю в черной фуражке. – Свяжите его.

Сначала никто ничего не понял.

Служитель – у него в руках оказалось что-то белое – подошел к шатену.

– Что такое? – Тот растерянно огляделся.

Служитель стал завертывать ему руки за спину. Худощавый вырывался. Он покраснел.

– Но подождите! Не надо. – Он отшвырнул свой аппарат. – Я ведь только спросил. Послушайте… – Он обращался ко всем. – Разве я сделал что-нибудь плохое?

Кругом молчали.

– Раз нельзя, я отказываюсь.

– Свяжите, – повторил Пмоис. – Мы не можем взять этого человека. Он нас подведет.

К служителю присоединился Руди. Вдвоем они связали несчастному руки и ноги, положили его на скамью. Он перестал сопротивляться, только смотрел на всех огромными серыми упрекающими глазами. Ему завязали и рот.

– Постройтесь все здесь, – сказал Пмоис, – у стенки. Пусть каждый потом знает свое место, чтоб не путаться и не забегать вперед.

Все стали в неровную, ломкую шеренгу. Ви оказалась через одного от Леха.

– Сейчас выходим из здания. Не медлить и не разговаривать… Да вот еще – пусть каждый подумает, не видел ли он сегодня чего-нибудь подозрительного, когда шел к Вокзалу.

Моментально Леху вспомнился тот утренний с тигриным взглядом. Сказать или не говорить?.. Но если он скажет, все сорвется или отложится и его не позовут другой раз…

– Ладно. Пошли! – Пмоис шагнул к двери.

Но они не пошли, а почти побежали, суетливо наступая на пятки впереди идущим. Выходя из комнаты, Лех не удержался и взглянул на связанного мужчину. Тот смотрел в потолок, глаза у него стали огромные, как блюдечки.

Гуськом все спустились по крутой металлической лестнице, пробежали узким коридором… Еще коридор, опять две длиннейшие крутые лестницы вниз. Лезли в какой-то свежий пролом в стене и опять спускались.