День гнева. Новая сигнальная [сборник Литрес]

– А стена? Чтобы дикие не приходили?

– Да нет! Они, вообще-то, слабые, ничего не могут сделать. Которые из канона – наладились было в сад. Сначала. Но я предупредил, что перестану давать консервы. Они тогда отреклись. Консервы же для них удобней – никак не надо готовить.

Из подвала поднялись сразу на второй этаж. Там комнаты были тоже завалены припасами – главным образом продукцией сада и оранжереи. Высились горы гороха, сушеных яблок, изюма. Все было покрыто пылью, грязное, частью порченое. Со стороны яблочной кучи выскочила огромная крыса, метнулась через ботинок Леха. Смотритель со звериной быстротой прыгнул за ней, нагнулся, сумел поймать за хвост. Стукнул головой об стену и выкинул в окно. Все это произошло в течение секунды, и он уже стоял возле подоконника, показывал на большой луг, где в одном загоне паслись коровы, а посреди другого слитной волнистой массой лежало овечье стадо.

– Раньше доил коров и сепарировал молоко. Теперь бросил – времени не хватает. У них сейчас телята до года сосут и больше.

Почти треть первого этажа занимала кухня, и почти треть кухни – кирпичная, с металлическим темным покрытием плита. На ней, однако, возвышалась современная высокочастотная печь на восемь программ.

– Пока варю на электричестве. Когда будет побольше хворосту, удастся иногда протапливать плиту. Зато деревянное корыто естественное – сделал из большой колоды, которую художники сюда зачем-то привезли, но бросили, когда энергия кончилась. Получилось точно как было раньше – надо только наладить производство мыла, и хозяйка может стирать руками… Тряпка для мытья пола подлинная, из хлопка, как в девятнадцатом веке. Сковородки сам отливал из чугуна. Толстые, правда, получились.

Он тревожно посмотрел на Ниоль:

– Как вам кухня?

– Ничего… – Девушка состроила неопределенную гримасу. – Никогда, впрочем, не пыталась стирать руками. Наверное, даже занятно.

Смотритель просиял.

В начале экскурсии хозяйство Грогора просто-таки очаровало Леха. Но постепенно он начал ощущать в самой личности смотрителя что-то натужное, даже злое. Было чувство, будто он ждет катастрофы, которая только и дала бы его затее полный смысл и оправдание. Непонятным оставалось лишь, что откуда: то ли убежище сформировало характер Грогора, то ли он сам наложил на созданное им индивидуальное царство отпечаток собственного сознания.

Смотритель, однако, не замечал настроения гостей. Он повел их в спальню и в детскую.

– Смотрите, все приготовлено. Люльки для самых маленьких, кроватки, когда подрастут. Вот здесь лекарства. – Открыл вместительный шкаф. – Любые. Против каждой болезни, какая только упоминается в медицинской энциклопедии.

– А где же дети? – спросил Лех. – Вообще семья.

– Собственно… – Грогор запнулся. – Собственно, нету. Еще не успел. Но семья должна быть. Это запланировано.

Странно было видеть его, крепкого, какого-то выносливого, вдруг смутившимся, словно школьник. Он бросил исподлобья взгляд на Ниоль.

– Думаю, что здесь каждой придется по душе. Я ведь сил не жалел. Обязательно семья и много детей. Иначе что с таким хозяйством делать одному?

В новой комнате, где стены были скрыты за книжными полками, стояли крупногабаритный телесет, электропианино с компьютерной приставкой, письменный стол, несколько кресел.

– Все брал в рассрочку – зарплата-то мне идет. Когда новые товары поступают, я сжигаю или раздаю. А уж за то, что себе, вот тут квитанции, пробитые в кассе.

Прошелся вдоль книжных полок:

– Мировая культура. Литература, музыка, искусство… Если даже мир погибнет, оно останется. В этом ряду классики: Аристотель, Дюма, Достоевский, Шекспир, Байрон там, Сетон-Томпсон. В таком духе. Книги все бумажные – мини не признаю. Тот проем – художественные альбомы. Живопись, скульптура, архитектура – представлены все страны в главных направлениях. А тут, – смотритель присел на корточки, – видеокассеты. Пятьсот пятьдесят фильмов. Вставляй в сет и смотри. Чарли Чаплин, пожалуйста, этот… как его… такой маленький, дергается, Фюнес. В общем, на любой вкус. Комедии, историческое. Потрудились как следует на участке, а вечером смотри, слушай музыку. И никого не надо. Людей вообще не надо… Вот это, например, что? – Он вынул кассету в коробочке, затем недоуменно глянул в сторону от Леха. – А где же девушка?

Лех посмотрел назад. Ниоль за его спиной не было.

Смотритель поднялся:

– Может быть, в детской осталась? Сейчас посмотрю.

Он вышел из комнаты, затем шаги его протопали вверх и вниз по лестнице.

– В доме нету. И в саду тоже.

– Вероятно, пошла спать. – Лех пожал плечами. – Мы за день устали жутко.

– Да? – Грогор растерянно осмотрелся. Оживление сразу покинуло его. Он даже как-то съежился. Взгляд потускнел, круги под глазами стали еще чернее. – Значит, ей тут не показалось. Почему? Как вы думаете?

– Ну… Дело в том, что…

– Стараешься-стараешься, и все зря. – Грогор присел на стол с кассетой в руке.

– Почему зря?

– Мне же надо завести семью. Что я тут буду раком-отшельником.

– И заводите! За чем дело стало?

– Как завести, если ей тут не понравилось?

– Кому?

– Ну этой девушке, Ниоль. Она же ушла.