День гнева. Повести

— В Москве, а к нам не зайдете, — укорил он Смирнова.

— А что мне у вас делать?

— Как что? Пообщаться, соскучились мы без вас.

— Соскучились? — непонятно спросил Смирнов и повторил вопрос, кивнув на тело: — Участковый Юрий Трындин?

— Участковый Юрий Трындин, — соболезнуя голосом, подтвердил Леонид.

— Что случилось?

— С крыши сорвался.

— Прямо-таки и сорвался?

— Сейчас здесь закончим и наверх пойдем, пощупаем, что и как.

Смирнов глянул вверх, на крышу пятиэтажного доходного дома, каждый этаж которого — полтора нынешнего. Высоко. Очень высоко.

— Я с ним утром разговаривал, — сказал Смирнов. На труп он не смотрел, не хотел смотреть. — Что же ты так, Юра Трындин?

К Леониду подошел третий в штатском — совсем еще молодой — протянул сложенный вчетверо лист бумаги:

— В кармане нашел. Прочти, Леня.

Леонид развернул бумагу. Смирнов нахально заглянул в нее через Леонидово плечо. Леонид обернулся на него, но ничего не сказал. Стал читать бумагу. Читал и Смирнов.

«Околоточный! Пока ты даром копытами топочешь, малолетки ширяются, как хотят. На твоем участке, козел. Коробейников сдавать не в моих правилах, а склад их сдам. На крыше шестого дома, под правым скатом слухового окна. Целуй меня в тухес за подарок, лох».

Печатными корявыми буквами все это было написано. Смирнов спросил:

— Что делать собираешься, Леонид?

— Тухес целовать. Да вот не знаю, чей, — злобно ответил Леонид. Постоял, добавил: — На крышу полезу.

— Вечерком ко мне можешь заглянуть, Леонид? Я вот в том доме живу, у приятеля. — Смирнов тростью указал на видимый отсюда Аликов дом. — Пятый этаж, квартира восемнадцать. Я ведь с Трындиным утром сегодня разговаривал.

— Загляну, — пообещал Леонид. — Обязательно загляну. — Он смотрел, как санитары задвигали в свою карету носилки, на которых было то, что осталось от участкового Трындина.

— Не буду мешать. Работай, — сказал на прощанье Смирнов и выбрался из круга. Роман и Алик ждали его. Они были в курсе: предподъездные бабки рассказывали шепотом каждому подошедшему к кругу все в подробностях.

— Пошли домой, Саня, — предложил Алик, и они пошли домой.

Обедать расхотелось. Они попили чай и уселись смотреть по видео (Алькина гордость — японский телевизор с декой) «Французского связного». По экрану бегал хулиган Хекмэн, беспрерывно стреляя и матерясь на английском языке. Отвлеклись и увлеклись. Когда Хекмэн напоследок, по запарке, укокошил агента ФБР и упустил мирового злодея и наркотического супербосса Шарнье, Алик загоготал радостно:

— Все как у вас, бойцы невидимого фронта! Главного никогда не ловите!

— Красиво сработано, — с завистью сказал Смирнов.

— Им легче: дави негров, пали, сколько хочешь, разбивай любой автомобиль, все сходит с рук, — завистливо констатировал Казарян.

— Да я не про сыщиков, я про киношников американских, — невинно пояснил Смирнов.

— Меня кусаешь, значит, да? — всерьез обиделся Казарян.

— Кого же еще?

— А если бы ты у меня на картине милицейским консультантом был, позволил бы такое про нашу жизнь?

— Не-е, — с удовольствием сообщил Смирнов.

— То-то и оно, — успокоился Казарян.

— А ты со мной борись, — предложил Смирнов. — Гласность же и демократия.

Забыли об участковом Юрии Трындине. Трепались, спорили, крича, о сегодняшней жизни, вспоминали старое, а из старого — самое смешное. Знали-то эти трое друг друга, считай, с войны.

В девять вечера явился капитан Махов. Леонид. По приглашению хозяев уселся со всеми на кухне, опрокинул рюмочку, попил чайку. Смирнов его не торопил с рассказом, рассматривал, вспоминал его. Сырым мальчонкой помнил. Леонид понял, что его изучают и поэтому был вызывающе надменен.

— Вы меня просили зайти, и я зашел, Александр Иванович, — покончив с чаем, сказал он, давая понять, что делает Смирнову одолжение.

— Спасибо, Леонид, — благодарно отозвался Смирнов.

— Знаю, что ты — человек занятой, а я — бездельный пенсионер, но я сегодня говорил с участковым Юрием Трындиным.

Леонид посмотрел на Смирнова, потом — на Романа и Алика.

— Ты нас не стесняйся, Леонид! — ободрил его Казарян и откинулся на стуле.

— Ты их не стесняйся, Леонид, — сказал Смирнов. — Казарян из нашей конторы человек, а Спиридонов есть Спиридонов. Должен бы его знать, коль ящик смотришь.

— Как же, знаю. Очень приятно познакомиться, — Леонид мягчал.

— Тогда рассказывай, — уже командно предложил Смирнов.

— Скорее всего, несчастный случай, — начал Леонид и для продолжения рассказа решил закурить. Казарян протянул пачку «Мальборо». Леонид милостливо принял знак внимания, взял сигарету и прикурил от спиридоновской зажигалки. — Дому этому, номер шесть, вот-вот на капиталку становиться. Ну и, естественно, отношение к нему наплевательское со стороны домоуправления. Кровля ветхая, ее сто лет не меняли, а зачем менять, коли капиталка скоро? Полез Трындин к тайнику, от окна отделился и заскользил вместе с кровельным листом, державшимся на соплях. А край крыши — рядом.

— Тайник-то там действительно был? — спросил Смирнов.