День греха

Но имелись в городе и уличные проститутки, работавшие в темных переулках Французского квартала и бравшие минет за порцию крэка. Они были менее разборчивы, чем девицы Сторивилла – скандально знаменитого на весь мир квартала красных фонарей. Вне зависимости от цены крепкая шлюха без работы в Нью-Орлеане не сидела.

Но Берк сразу понял, что эта не была «крепкой». Постоянно имея дело с торговцами наркотиками и проститутками, он научился сразу определять, какая девица быстро сломается, а какая выживет, потому что обладает инстинктом убийцы.

У этой вряд ли получится. Она, конечно, высший класс, но совсем не кажется прожженной и расчетливой. Она кажется… печальной.

Не подозревая, что за ней наблюдают, женщина расслабленно откинула голову назад и закрыла глаза. Потом скользнула руками по телу и прижала их к животу.

У Берка пересохло во рту. Он напрягся.

Ребята из полиции нравов частенько показывали видеокассеты и журналы, конфискованные во время обыска. Берк не имел привычки их разглядывать, но он, как любой нормальный мужчина – не важно, полицейский или нет, – не мог уйти, не дождавшись окончания этой сцены.

Ничего особенного не произошло. Она не снимала с себя одежду, не массировала эрогенные зоны, не стонала, не виляла бедрами, даже тяжелое дыхание не вырывалось сквозь приоткрытые губы.

Тем не менее ее поза захватывала. И возбуждала.

Но, как оказалось, Бейзил был не единственным, кто так думал.

Зрелище настолько заворожило Берка, что он заметил приближающегося мужчину за мгновение до того, как женщина увидела стоящего на пороге беседки Уэйна Бардо.

Глава 4

А вот и сам Бардо, подумал Бейзил, презрительно изогнув губы.

Никакая она не классная штучка, раз поджидает Бардо – этого главаря подонков, профессионального бандита, который всегда выходил сухим из воды с помощью адвоката Дюваля.

Интересно, знает ли она, что, когда Бардо было шестнадцать лет, он убил проститутку? Они заигрались в садомазохистские игры, и он перепутал ее шею с запястьем и затянул удавку из чулка слишком сильно. Будучи несовершеннолетним, он отсидел всего один год за непредумышленное убийство, а потом был условно-досрочно освобожден. Если эта дорогая шлюха путается с подонком Бардо, она лучшего не заслуживает.

Вон как прижались друг к другу! С отвращением отвернувшись, Берк побрел напролом через изгородь к своей «Тойоте», припаркованной среди "Мерседесов и «Ягуаров», на которых прикатили гости Дюваля.

***

– Наслаждаетесь ночной прохладой? У Реми чуть сердце из груди не выскочило. Она открыла глаза и увидела Уэйна Бардо, заслонившего выход из беседки. Он нарочно подкрался, чтобы ее напугать. Его лицо было едва различимо, очертания фигуры скрадывались в темноте, словно перед ней был не живой человек, а привидение.

Она быстро опустила руки, тем не менее прекрасно понимая, что он видел ее недвусмысленную позу – об этом свидетельствовала его наглая ухмылка, еще более наглая, чем обычно. Он загородил собой проход, отступать было некуда – разве что через перила перелезать.

Даже не стараясь скрыть неприязнь, Реми спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Я заскучал без вас на приеме. Решил пойти поискать. – Бардо шагнул вперед. Реми понадобилась вся ее воля, чтобы не попятиться. Подойдя вплотную, он окинул ее оскорбительно-оценивающим взглядом, задержав глаза на полуобнаженной груди. Доверительно понизив голос, он добавил:

– А вы, оказывается, здесь.

Бардо был красавчиком, прямо герой-любовник из немого кино. Зачесанная блестящая волна черных волос, смуглая кожа, стройный, поджарый, всегда шикарно одетый. Но с самой первой минуты их знакомства Реми не доверяла ему и испытывала отвращение – страстные взоры, которыми он ее одаривал, были весьма недвусмысленны.

Еще до того, как Пинки взялся представлять интересы Бардо в суде, они были партнерами, так что Бардо частенько появлялся в доме Дювалей. Реми вела себя с ним вежливо, сдержанно и несколько холодновато, не допуская никакого сближения. Ее просто подташнивало от его липких взглядов.

В тех редких случаях (почти всегда нарочно им подстроенных), когда она оставалась с ним наедине, Бардо не упускал шанса сказать какую-нибудь двусмысленность, многозначительно вздохнуть, хитро ухмыльнуться. Он всегда вел себя так, словно они владели общей непристойной тайной. – Пинки будет меня искать.

– Она попыталась пройти мимо него, но, вместо того чтобы дать дорогу, Бардо дерзко положил руку ей на бедро и погладил.

– Может, и я на что сгожусь?

Он никогда еще не дотрагивался до нее, и на мгновение Реми парализовало от отвращения. Она достаточно наслушалась его хвастливых рассказов и знала, что он получает удовольствие от любой формы насилия. Логично предположить, что это распространяется и на его отношения с женщинами. Кроме того, ее испугала мысль: как поступит Пинки, когда узнает, что ее касался другой мужчина?