День и ночь, 2007 № 11–12

В руках у моря погуляй,
С моллюсками сдружись,
Как этот край впадает в рай —
К песочку прикоснись.
Душа просолена вовсю,
Живот кипит ухой,
С каким драконом спорил Сю?
Не выдохнешь душой…
Щекою берег щекотлив,
Пустынности наплыв,
Зачем нашёптывает миф
Медузовый прилив?
Медузы, музы, катера,
Гриневского запой,
За прилагательным «щедра»
Жизнь полнится судьбой.
В ногах у моря полежи,
За мыс пусти стишок…
Сложивши крылышки в тиши,
Морфеем ангелок
На островке? На облаках,
Пропахших синевой.
Какой пополним альманах
Катулловой игрой?
Впадает рай в бальзамный край,
В ультрамарин волны,
По солнцу музыку вращай,
Купая в море сны.

Виталий Шлёнский [3] Душа не может быть пуста

Процесс

Вот я стою, разинув рот,

И озираю лес,
А в голове моей идёт
Мыслительный процесс.

Вот я валяюсь на траве,

Уставясь в синь небес,
Но не стихает в голове
Мыслительный процесс.

Вот я, допустим, пью компот,

Беседую с женой,
Но всё равно процесс идёт
В коробке черепной.

И день, и ночь шумит процесс.

Как тульский самовар.
Но мне-то что за интерес?
Какой с него навар?

О скромности

Я молод был, душою светел,

Талант мой, как мороз, крепчал,
Старик Гомер меня заметил,
Других в упор не замечал.

Он, в гроб сходя, сказал: «Схожу я

С ума, мне жизнь не дорога!
Ведь ты поэт, как погляжу я?»
И я в ответ сказал: «Ага!»

Он на руках моих скончался,

Эллады древней верный сын.
И я в поэзии остался
С тех пор практически один.

Интимное

Сегодня, пользуясь моментом,

Хочу сказать без лишних слов,
Что я доволен президентом,
Что я за ним идти готов.

А так же я сейчас открою

Такой вот дружеский интим:
И президент доволен мною
За то, что я доволен им.

Мы, правда, лично не знакомы,

Что объясняется вполне.
Я провожу всё время дома,
А он — мотаясь по стране.

Но я уверен в том, что скоро,

Конечно, лучше бы зимой,
Когда он в мой приедет город,
То сразу встретится со мной.

Ветеран

Сынпал Пахомыч в ящик.

Не обманул судьбу.
Совсем как настоящий
Лежит себе в гробу.

Лежит себе, не дышит,

Ухоженный зато,
И больше не колышит
Пахомыча ничто,

Ни пенсия, ни льготы,

Ни счёт за газ и свет,
Пахомыч — беззаботный,
Его же как бы нет!

А кто его обидел,

До нищеты довёл,
В гробу Пахомыч видел,
Вот он какой, орёл!

Душа

Душа не может быть пуста.

Вот у меня в душе,
Одни стоячие места,
Сидячих нет уже.

Пусть я не сделал ни шиша,

Но каждый час и день,
Была распахнута душа
Для всех, кому не лень,

И вот теперь который год,

Уверенно вполне,
Толпится в ней простой народ,
Едва знакомый мне.