День и ночь, 2007 № 11–12

Монахиня Дивеевской обители,
Прабабушка далекая моя,
Пусть никогда друг друга мы не видели,
И имени, к стыду, не знаю я.

Но в Радоницу — день поминовения,

Свечу поставив, за тебя молюсь,
И в эти грустно-светлые мгновения,
Быть может, смотришь сверху ты на Русь.

Дивеево, быть может, видишь дивное,

И келью, что опять населена,
И время, пусть не щедрое, но мирное,
Когда о Боге вспомнила страна.

И ты простишь ей годы разорения,

Как в день прощеный все прощают всем,
А вдруг придет мгновенье озарения,
И злобы не останется совсем?

Монахиня Дивеевской обители,

Прабабушка далекая моя,
Пусть никогда друг друга мы не видели,
Пусть имени, прости, не знаю я,

Но обращаюсь с просьбою извечною,

Коль мне несладкая досталась жизнь:
Ты за меня молитвою сердечною
Святому Серафиму помолись.

г. Красноярск

Наталья Рубанова Welcome to Рязань Эссе-сон, или Экскурсия жизнь спустя

«Добавь сюда рязанское Шоссе Энтузиастов, которое упирается в кладбище, первый автобус до психбольницы и рекламу погребальной конторы на боку реанимации — и сложится вполне стройная картинка[7]…»

* * *

Что, в самом деле, может сказать человек о некой точке на карте, само название которой почти полжизни разглядывает исключительно с помощью оптики, и которая подавляющему большинству не по глазам? Если само название давно пишет с подвыподвывертом (выговорите-ка сие «уездное» с первого раза), а при упоминании, скажем, об «историко-культурном музее-заповеднике» неизбежно прищуривается? То-то и оно…

* * *

Экскурсовод: В Рязани, как и в других городах необъятной R, определенно что-то есть: Кремль, автобусы, помойки, аптеки, кафе и проч.: голуби, люди, скамейки. Есть и нечто, не сразу вставляющееся (сказали, термин из психиатрии) в мозги приезжих, а также родных и близких покойных: о том-то, господа, и поговорим. Во-первых, конечно, пресловутое кладбище у Шоссе Энтузиастов. Во-вторых — остановка «Памятник Павлову», аккурат за которой — Концертный зал имени Есенина (разумеется, чтобы все спрашивали, почему не Павлова): впрочем, как Циолковский, Салтыков-Щедрин и К°, С.А. — «Приокское Всё», а потому no comments. А в-третьих — и это уже несуразность непросвечивающая, непрозрачная — рождение автора приводимых зд. и далее строк. И нет бы, явиться ему на свет, к примеру, в старой доброй Европе или, на худой конец, на питерском ее «подоконнике», так нет же. С чего начинается р-р-родина?

Голос: «С Рязани. Сами мы не местные…»

Автор: Как занесло, так и вынесло — гут, не вперед ногами; впрочем, поводов для именно такого exit’a оказывалось в местечке, дюже понравившемся некогда монголо-татарам, предостаточно: начиная роддомом (подробности рождения в выходной опускаем) и заканчивая… нет-нет, совсем не тем, о чем вы только что.

Экскурсовод: Население Рязани составляет, согласно данным последней переписи, более полумиллиона жителей. Расположен город на правом берегу Оки при впадении в нее реки Трубеж. Средняя зарплата жителя нашего города составляет…

Голос, заглушающий экскурсовода: Рязань, о сколько в этом звуке!..

Экскурсовод: …и в сущности ничего не стоит. Центр Рязанского княжества находился в пятидесяти километрах от современного города (городище Старая Рязань).

Автор: Вы что, правда намереваетесь об этом?…

Экскурсовод: Да как вам… В общем, да… Именовавшись поначалу Переяславлем…

Автор (вонзая серебряный нож для резанья бумаги в стол): Всё! Хватит!

Экскурсовод (пожимая плечами и удаляясь): А детей там чаще всего теперь называют Арсентиями и Анастасиями, да-с!