День и ночь, 2009 № 05–06

Ехали мы издалека, потому я задремал по дороге и не заметил, как мой хитрован свернул с трассы на просёлок, а вскоре остановил машину и тихонько исчез в кустах, прихватив с собой… пару больших пустых мешков. Шёл август месяц… Очнулся я от непонятного шума и треска. Мой скрытный, но не совсем уклюжий шофёр споткнулся в ближних кустах и свалился в овраг, который там начинался. На этот раз я как-то быстрее догадался в чём дело. Очевидно, он давно приметил это грибное место, а может, кто подсказал… да, точно, подсказали. Только в этот раз речь шла не о боровиках, а о грибах поскромнее — лисичках. Но тоже о немалых их количествах. Все склоны оврага были усеяны светло-оранжевым богатством! Невольно и я втянулся в сбор грибов. Вскоре мешки кончились, и с детским огорчением на широком лице мой грибник и я покинули естественную грибную «плантацию».

Всякий раз, вспоминая те случаи, не перестаю удивляться: до чего же щедра сибирская земля! И ничего ей для нас не жалко. Никаких богатств. Вот бы и мы, люди, хоть иногда с неё пример брали! Делились бы друг с другом, а то, может, и ей, матушке, хоть что-то вернуть пытались. Пусть и не ждёт она ничего такого от нас, и просить никогда не станет, а всё равно и ей бы приятно было, а грибы-то уж точно тогда ни за что не переводились.

Живая вода

Спешит Енисей — Бий-Хем с вершин тувинских, кипит в валунах, кружит в омутах, тёмным стеклом течёт то под солнцем палящим, то подо льдом блескучим. Плутает вода между гор Саянских, в сотни метров стеной встаёт перед людскими плотинами и низвергается с них, рождая вечные радуги…

Эй, вода, вода! Что ж тебя так тянет к человеку? Ты ли не знаешь, на что он способен? Не о нём ли печалишься? Не с ним ли делишься влажною своей вечною силой? Не его ли бесчисленные лодки да корабли несёшь ты на могучих руках своих к вечному арктическому океану? И не их ли радостно встречаешь потом? И не ты ли пристываешь к его берегам по зиме? Не на тебе ли оставляет он тогда свои снежные следы-кружева? Не к тебе ли города его да селения лепятся? Не в тебя ли палки острые да каменья шальные летят порой с людских берегов?

И стоит, стоит иной добрый человек, любуется, как вздрагивает вода твоя от внезапной боли, как брызгами-слезами умывается, волнами с того места пытается убежать поскорей.

И спешат за тобой, спешат не только худые или добрые дела, а чаще того — худые или добрые слова. И если добрым было слово сказанное тебе вслед, то такое же добро несёшь ты другим. А если худым, то утягиваешь, уносишь с собой души живые в свои глубины, в даль невозвратную.

Прими же, прими поклон людской, река Енисей, река быстрая, сибирская! С воды твоей всё здесь начинается, с нею множится, в неё истекает, с нею — бессмертно…

ДиН детям Елена Тимченко Возвращение командора Из книги «Путешествие по Красноярскому краю»

Командор, камергер, кавалер…

— Это что за кандибобер? — изумилась бабушка, завидев в дверном проёме «величественную» фигуру внука Илюши.

Иван радостно плюхнулся в кресло в предвкушении весёлой перепалки, с уст его уже готовы были сорваться ядовитые стрелы: — Это что за явление природы в бабушкиной шляпе?

Действительно, костюм брата венчала лихо заломленная бабушкина шляпа, чёрный платок обвивал худенькие Илюхины плечи на манер плаща, а на алой ленте у левого бока болталась длинная спица — надо полагать, шпага? — А я знаю, кто это, — догадалась бабушка. — Какой сегодня день? — обратилась она к старшему внуку.

— Ну, 1 марта, — ответил Иван.

— Да я в курсе, что 1 марта. Что за день? — День смерти командора Резанова, — вмешался Илья. — Мы сегодня с бабушкой к памятнику ходили, цветы положили.

Бабушка со значением посмотрела на старшего внука.

— Понял теперь, в кого он играет?

Ваня с досадой воздел очи небу. Ну опять просвещать начнут!

— А кто мне скажет, какой титул был у Николая Петровича Резанова? — не унималась бабушка.