День и ночь, 2009 № 05–06

— Не надо папе спать. Пусть посмотрит, как его дочку обижают. А-а-а!

Мама с бабушкой переглянулись и вышли из комнаты, захлопнув дверь.

Одной плакать неинтересно. И девочка сразу же замолчала.

— Бульк-бульк, ы-ы-ы, — вдруг услышала она. Смотрит, а перед ней большая капля воды.

И глаза живые.

— Это ты булькаешь? — спросила Танюша.

— Да, я. И булькаю, и плачу.

— Плачешь-то почему?

— Тебя, дурочку, жалко.

— И мне себя жалко. Давай вместе плакать. А-а-а!

— Давай, ы-ы-ы.

За кухонным столом сидели взрослые и пили чай. Папа сказал:

— И как она умудряется плакать на разные голоса? Раньше не слышал такого.

— А раньше она и не плакала, — возразила мама. Бабушка добавила:

— Надо же, мороженое придумала.

Папа встал из-за стола и решительно пошёл в комнату.

— И долго собираешься голосить, барышня? — спросил он у дочери.

— Вот, папа, у тебя дочку обижают, а тебе и дела нет. А-а-а! — ответила ему дочь.

— Ладно, ты ещё поплачь. Слёз-то, наверно, много накопилось. Я позже загляну.

Тихонько притворив дверь, папа ушёл.

— Никому я не нужна! А-а-а! — плакала девочка.

— Никому мы не нужны, ы-ы-ы! — вторил ей кошмарик.

Поплакали они ещё немножко. Устали плакать. Девочка, жалобно всхлипывая, спросила у Вампика:

— Надоело плакать?

— Если честно, надоело. А тебе?

— И мне надоело.

— Давай, я буду загадки загадывать, а ты будешь их отгадывать, — предложила Танюша.

— Давай! — радостно булькнуло в ответ.

— Слушай. Днём спит, ночью летает и прохожих пугает. Кто это?

Вампик уверенно сказал:

— Кто же этого не знает?! Это наш Привидешка.

— Что за Привидешка?

— Ну, наше привидение, мы зовём его Привидешкой. Он по ночам летает и всех пугает. Как только ты начала говорить, я сразу подумал, что он. Точно, он.

Пожав плечиками, девочка неуверенно проговорила:

— Хорошо, пусть будет он. А теперь слушай другую загадку.

— Ты мне потруднее загадывай, а то неинтересно отгадывать.

— Фырчит, рычит, ветки ломает, пыль поднимает. Людей с ног сбивает. Слышишь его, но не видишь его.

— Немножко не так, — возразило маленькое существо.

— Почему это?

— Надо: слышишь её, но не видишь её. Это наша Главная.

— Что ещё за Главная?

— Жуть.

— Жуть в смысле — ужас?

— Да, в смысле — и ужас, и страх такой невыносимый, что хочется зарыться глубоко в землю от неё. Ещё загадай. А то я так легко отгадываю.

Танюша растерянно похлопала глазами и пробормотала:

— Я. Я больше не знаю.

Глава 7

В старом шкафу дворника Афанасия зловещая тишина. Жуть, сдвинув лохматые брови, обводит сердитым взглядом кошмариков. Те виновато прячут глаза, отворачиваются.

Прошло много времени, прежде чем Главная громко прохрипела:

— Кошмар!

И опять зловещая тишина. Только за дверцей шкафа раздавались тяжёлые шаги хозяина квартиры.

Наконец Жуть снова прохрипела:

— Вы все с треском провалили задание. Как могло такое случиться? Это просто кошмар! Говори ты, Соня!

— Я, — тихо сказала Соня, стараясь смотреть в сторону.

И замолчала. Потом ещё тише добавила:

— Выполнила задание.

— Ага, выполнила! Ты же сама уснула на руках негодного мальчишки. Это так ты справилась с заданием? Ты же кошмарик! А это значит — при одном взгляде на тебя все должны спать наповал!

— Но.

— Что но? Что ты ещё придумала!

— Меня никто никогда не укачивал на руках, — прошептала Соня.

— А ты и обрадовалась. Её, видите ли, никто не укачивал. Просто кошмар! Да ты сама спишь, где попало!

Жуть перевела свой мрачный взгляд на Шипа, и тот сразу же съёжился, убрал свои колючки.

— А ты, Шип? Надо было такое устроить, чтобы дети никогда не взяли в руки иголки. Чтобы всю жизнь помнили!

— Но Вадик угостил меня шоколадкой. Она такая вкусная, — тихо сказал Шип.

— Из-за какой-то шоколадки ты провалил задание! Жевал бы себе паутину по углам. Просто кошмар какой-то! А ты? — повернулась Жуть к Привидешке.

Тот от ужаса закрыл пустые глаза и пробормотал:

— Мне никто никогда не читал ужастики.

— Да ты сам ужастик! Самый настоящий ужастик. От твоего вида все дети и взрослые должны содрогаться. Должны приходить в трепет. Эх, вы. Кошмарики называетесь. Что у тебя, Вампик? Почему ты расплакался?

— Я не могу… Я не хочу… Мне её жалко. И вообще, она знает столько загадок!

— Кошмар! Ужас! Просто жуть какая-то! — прошипела Главная и задохнулась от возмущения.

Снова наступила тишина.

И если бы в этот момент дворник Афанасий заглянул в свой шкаф, то он увидел бы на самой верхней полке несколько мрачных теней.

Но он ходил по квартире и тяжело вздыхал — из комнаты в коридор, из коридора в кухню, затем снова в коридор, и опять в комнату. Вот он остановился и заговорил вслух, сам с собой. Такое бывает у одиноких людей.

— Эх, у всех людей сегодня праздник. А у меня ни гостей нет, ни ёлки. Какие могут быть гости, если даже праздничного стола нет.

Громкий стук в дверь обрадовал его, и он поспешил в коридор.

— Кто же это решил проведать меня в новогодний вечер?

Увидев Петю Ломакина, дворник Афанасий радушно пригласил его:

— А, это ты, Петя? Заходи.

Мальчик, протянув поднос с тортом, сказал:

— Дядя Фоня, мама тебе торт передала. Мы тебя с Новым годом поздравляем.

Дворник Афанасий обрадовался: