День карапузов

Пока папа ездил, бабушка Маша и прабабушка Зина наколдовали завтрак. Бабушка Маша жаловалась, что готовить не из чего, но все равно очень скоро весь стол был уставлен тарелками. Дети в нетерпении бегали вокруг, пытаясь чего-нибудь стянуть.

– Рита, ты мыла руки? Ну хоть когда-нибудь в жизни? – спросила бабушка, приглядевшись к синей от фломастеров ручке Риты, вцепившейся в кусок халвы.

Детские ручонки быстро спрятались за спину. Это не осталось незамеченным.

– С мылом, мочалкой и туалетным ершиком! А ну марш!

Рита, жалобно ноя, отправилась мыть руки, закрыла за собой дверь ванной, и почти сразу все услышали грохот и плеск. Бабушка вскочила:

– Что это было?

– А, ничего особенного!.. Думаю, она полезла на стул, чтобы снять с подоконника мыло, и плюхнулась в ванну. Там же одеяла замачиваются, да? – мгновенно угадала Катя, а еще через секунду из ванной появилась ревущая Рита, с которой ручьями стекала вода, и все убедились, что Катя, как всегда, была права.

– Никогда бо-о-се не буду мыть лу-у-у-у-ки! – выла Рита, пока ее раздевали и сушили.

– А почему мыло на подоконнике? – задумчиво спросила прабабушка.

– Потому что Саша его пытался поджигать, – объяснила Катя.

– А оно горит?

– Нет! Но оно воняет! – жизнерадостно объяснил Саша. – Только надо поджигать его вместе с теннисным шариком! Давай покажу!

Саша рванулся показывать, но его силой усадили на место и ограничили его исследовательский порыв куском сыра.

Тем временем Риту переодели в сухое, заплели ей косички, и она сделалась похожей на приличного человека в представлении бабушек.

– Горячая каша! Кому? И никакой больше еды у компьютера! – сказала бабушка, ставя на стол кастрюлю.

– А почему завтрак называется «завтрак»? Потому что его едят завтра? – спросила Алена, выкапывая в каше котлован, чтобы туда стекало масло.

Уже вернувшийся к тому времени папа задумался.

– Хороший вопрос! Ну, может, «завтрак» – это то, что люди оставляли на завтра? Допустим, часть еды запасалась с вечера? – предположил он.

– Оставлять на утро ничего нельзя! В еде размножаются микробы! Всё! Точка! – отрезала бабушка Маша.

– Это понятно, – согласился папа. – Но древние люди могли об этом не знать. И опять же – у них были ледники, а это прекрасный естественный холодильник.

После завтрака Саша случайно отыскал под лавкой абрикосовую косточку, хотел разбить ее молотком и съесть семечко. Чтобы бабушка Маша не остановила его, он убежал с молотком и косточкой в дальнюю комнату. Установил косточку на твердое, замахнулся молотком и… услышал голос:

– Один парень пришел из армии! Стал колоть косточки от абрикосов – и умер. У него засорился кишечник. Всё.

Саша вскинул голову и увидел прилегшую отдохнуть прабабушку Зину, которая, привстав на локтях, наблюдала за ним с дивана. Отвоевывая свое право засорять кишечник, Саша перебежал на кухню и попал как раз в момент сборов. Бабушка одевала Риту и глазами внимательно следила за обувающимся Костей.

– Дети идут гулять! Они должны дышать! Точка! – строго сказала бабушка.

Причем под «детьми» подразумевались абсолютно все, даже Петя, у которого уже проклюнулись усы. Усатый Петя и прочие неусатые карапузы не посмели протестовать и пошли на прогулку. Только папа и мама увильнули, оставшись дома, остальные увильнуть не смогли. Это была очень правильная прогулка под руководством правильной бабушки. До детской площадки все шли за руки, пугаясь всякой появляющейся вдали машины.

– Машина! – кричала бабушка Маша голосом, которым кричат обычно: «Воздушная тревога!» – и все дети бросались на газоны, пока бабушка и прабабушка закрывали их грудью. Водитель машины тоже обычно пугался, останавливался, и возникала непонятная ситуация: бабушка подозревала водителя в том, что он вот-вот поедет, а водитель махал из машины руками и нажимал на гудок, умоляя бабушку все-таки перейти дорогу, потому что не может же он стоять полчаса подряд!

В сторону магазинов дети только тоскливо косились, не позволяя себе нытья «Купи-и-и-и!», которое обычно затевали Рита с Костей. Сегодня же не ныл никто, потому что знали, что бабушка на улице ничего не покупает. Есть надо дома. За столом. Помыв руки. Всё. Точка.

Прабабушка Зина, которую бабушка тоже взяла с собой дышать воздухом, шла очень медленно. Через каждые несколько метров останавливалась, опираясь на забор или дерево.

– Я только одну минуточку отдохну! – говорила она. – А раньше я как бегала! О как! – И она улыбалась, точно сама не верила, что рассказывает правду.

Наконец все добрались до детской площадки.

– Набираемся заряда здоровья! – отдала приказ бабушка и вдруг, вспомнив о чем-то, строго уставилась на прабабушку: – Мама, а ты лекарства утром приняла?

– Да! – поспешно сказала прабабушка.

– Неправда! Почему раковина была розовая? Это ты таблетку в нее выбросила?

Прабабушка вздохнула:

– Она такая горькая! Можно я ее хотя бы шоколадом заедать буду?

– Какой шоколад! Тебе сахар нельзя! Только обезжиренный йогурт! – отрезала бабушка Маша.

Катя и Вика переглянулись. Они поняли, что бабушка и прабабушка давно поменялись ролями. Бабушка стала мамой своей маме, а та ее дочерью.