День, когда исчезла Вероника

Что ей было терять? Жизнь? Но ведь она и так была мертва. Мертва, когда смотрела, как танцует и поет ее дочь, когда слушала наивные детские рассказы о первых радостях и печалях. Глубоко внутри она вяло завидовала Верочке, хотела бы оказаться на ее месте, когда рядом есть взрослый, который может о тебе позаботиться и, поделив мир на черное и белое, легко и просто рассказать, как будет «правильно» и «хорошо». Рассказать, как лучше выйти из сложной ситуации и как поступить, чтобы обойтись наименьшими потерями.

Детство никогда не вернется, а с ним и теплое ощущение такого простого и всеобъемлющего счастья. Есть лишь одно место в мире, где она снова могла почувствовать себя маленькой девочкой и спрятаться от всех невзгод, но это место было для нее закрыто. И все чаще она задавала себе вопрос, а был ли смысл жить еще где-то, помимо этого самого места?

Вначале у нее не было ответа на опасный вопрос, но затем он, конечно же, появился. Написав черной несмываемой краской на выжженной белой доске, в которую превратилась ее душа: «Нет».

Если не рядом с ним, то нет смысла жить где-то еще.

Она пыталась поговорить об этом с психологом, но он зачем-то стал спрашивать ее об отношениях с родителями, а потом предложил пойти на консультацию к психиатру, сообщив почти интимным шепотом, что только тот сможет выписать ей подходящее лекарство. Кажется, она тогда рассмеялась. Как лекарством можно заполнить душевную пустоту? Они хотят превратить ее в растение, пускающее слюни на сентиментальные мелодрамы и восторженно хлопающее в ладоши при виде кривобоких шедевров собственного ребенка. Нет, не выйдет. Она видит их насквозь.

Маша пыталась рассказать о том, что она не создана для материнства. Постыдная правда, которую принято скрывать. Чтобы окружающие не узнали, какое ты чудовище на самом деле. Ведь если в тебе нет материнского инстинкта, значит, ты генетический брак, ошибка природы, не имеющая право на существование.

Ее собственная мама была прекрасной, любящей, заботливой матерью, вознесшей дочь на пьедестал. А вот на ней, Маше, природа дала сбой. Ведь она так и не смогла полюбить ребенка от нелюбимого человека.

Иногда такое случается. Материнский инстинкт не всем женщинам раздается по умолчанию, кто-то напрочь его лишен. Но очень немногим хватает смелости открыто заявить об этом, и выдержать избиение камнями, что неизменно обрушатся, стоит лишь заикнуться, что ты не хочешь детей. Отчаянных смельчаков (забавно, но в русском языке у слова «смельчак» нет женского рода), единицы, но и они, Маша была уверена, впоследствии горько жалеют, что решились сообщить миру о своем нежелании обзаводиться потомством. Большинство такие же малодушные трусихи, как она.

Трусливо рожают, потому что так надо. А кому надо и сами толком не знают. Психолог что-то там твердил про паттерны и чувство ответственности. Больше она к нему не ходила.

Она лежала ночами рядом с Мишей, иногда дарила ему любовь, неизменно представляя на его месте Валеру. Валеру, не отвечающего на ее звонки и сообщения. Лишь написавшего кратко «Делай выбор, я так больше не могу» и пропавшего.

А она могла? Нет, она тоже не могла. Мысль о том, что ее смерть лишь облегчит жизнь окружающим, прочно угнездилась в голове и крошечным гвоздиком прорывала тонкий путь к сердцу.

Вначале она отвергла ее – здоровая психика блокирует любую опасность, несущую угрозу жизни и здоровью. Но она, возможно, не здорова, потому что спустя некоторое время мысль о собственной смерти перестала казаться столь уж фантастической. Ей даже понравилось с ней играть, красочно воображая, как все произойдет.

Что бы она выбрала? Таблетки? Нет, здесь не продадут без рецепта такие таблетки, которые могли бы отправить ее на тот свет.

Броситься с крыши? Не вариант – несколько секунд до финала заставят ее испугаться и раскаяться, а ей не хотелось умирать вот так. Голова должна быть чистой, а сердце до последнего помнить самые сладкие моменты. Умирать нужно с любовью, а не страхом.

Вначале Маша, конечно же, гнала подобные мысли прочь. Пыталась подпитываться энергией Верочки, изо всех сил старалась разглядеть хорошее в муже. Но в то время, как мозг фиксировал, как все, на самом деле, прекрасно, сердце молчало. Биться оно начинало лишь тогда, когда она по привычке набирала номер Валеры, даже понимая, что он не ответит.

Она даже обдумывала мысль о том, чтобы покончить с собой в момент, когда будет звонить Валере, но тут же отмела ее. Наверняка, начнутся полицейские разбирательства, посмотрят последние звонки с телефона. Нет, Миша и Вера этого не заслуживают, на них и так обрушатся горе и страдание. Телефон придется разрушить до того, как все произойдет. Она, пожалуй, утопит его в небольшом озере в парке возле дома.