День, когда никто не умер

Я спустился вниз и нашел на углу аптеку. Оттуда я позвонил Оллхофу и передал ему скудные сведения, которые нам удалось собрать. Потом, следуя его распоряжению, сообщил об убийстве в Отдел. А потом вернулся в мастерскую.

— Сейчас прибудет полиция, — сказал я. — Участковый тут подежурит. А нас Оллхоф посылает в антикварную лавку, переговорить с компаньоном этого Дейнтли.

Баттерсли кивнул. Он сделал точно то же самое, что несколько минут назад сделал я: перевел взгляд с деревянного бруса поперек двери на оконный шпингалет.

— Послушайте, сержант, как, черт побери…

— Не ломай себе голову, — прервал его я. — Пусть Оллхоф помучается. Я уже не один год жду, когда его посадят в лужу. И, похоже, я этого дождался.

Мы спустились по лестнице и зашагали по Гринич авеню. Через десять минут мы вошли в полумрак антикварной лавки, на витрине которой была надпись: «Дейнтли и Граймс». Мне сразу же бросился в глаза пузатый охранник, сидящий на стуле, который вполне мог быть антикварным. Во всяком случае, жить этому стулу осталось недолго. Охранник встал, пытаясь разглядеть нас в полутьме, увидел нашу форму и успокоился.

— Эй, мистер Граймс, — позвал он. — Тут к вам пришли.

Мистер Граймс возник из темноты в конце магазинчика. Он очень смахивал на крота. За толстыми стеклами его очков моргали близорукие голубые глаза. Он был почти лыс. Движения его были суетливыми, а зубы — явно вставными. Мистер Граймс, подумал я, вряд ли отличается стойкостью перед лицом житейских бурь. Я надеялся, что смерть партнера не совсем выбьет его из колеи.

— Да? — сказал он высоким писклявым голосом. — Что вам угодно? Могу вас уверить, что к нам в магазин никто не проникал. Мы…

— А где мистер Дейнтли? — спросил я.

Граймс мигнул и стал похож на беспомощную перепуганную курицу.

— Я и сам хотел бы это знать, — признался он. — Он уже несколько дней не показывается. Просто понять не могу, в чем дело. Я ведь…

— Он мертв, — сказал я, пристально наблюдая за тем, какую реакцию вызовут у него мои слова. — Убит.

Граймс издал легкий вскрик и заломил руки.

— О нет, — произнес он. — Я несколько раз ходил к нему домой, стучал в дверь, но никто не отзывался.

— Потому что хозяин был мертв, — объяснил я. — Как вы думаете, кто мог его убить?

Граймс покачал головой.

— Понятия не имею. У него и врагов-то не было. Видит Бог, и денег тоже.

— А как насчет вашего магазина? — спросил я. — Выгодное дело?

Граймс пожал плечами.

— На двоих выручаем долларов по восемьдесят в неделю — максимум по сто. Можете посмотреть записи. Да нет, конечно, Дейнтли жил небогато. Не было никакого смысла его убивать.

Мы немного пошарили в лавке. Охранник сидел, уткнув нос в программу скачек, а Граймс, заметно потрясенный известием о судьбе компаньона, сидел в виндзорском кресле и промокал лоб кружевным платочком, похожим на дамский.

Вскоре мы покинули магазин и вернулись в квартиру Оллхофа. Когда мы вошли, наш начальник трубно сморкался. Отняв от лица платок, он сразу ухватился за чашку с кофе.

— Ну? — требовательно спросил он.

— Ничего, — ответил я. — Все, что сказала девушка, было правдой. Дверь заложена деревянным брусом. Окно заперто. Совершенно непонятно, как убийца мог оттуда выйти. Граймс, компаньон Дейнтли, — нервная старая баба. Я уверен, что он ни при чем.

— Мне плевать, в чем ты уверен, — сердито оборвал меня Оллхоф. — Ты мне факты давай. Выкладывай все подробности, которые тебе удалось удержать в своей дырявой голове. А ты, Баттерсли, слушай и поправляй. Ну, начали.

Он взял карандаш и занес его над блокнотом, а я приступил к рассказу. Пока я рассказывал, он сделал две-три записи. Когда я закончил, он хрюкнул и снова налил в чашку кофе.

Баттерсли встал из-за своего стола и, блестя глазами, подошел к Оллхофу.

— Инспектор, — произнес он, — у меня родилась гипотеза.

Оллхоф посмотрел на Баттерсли так, словно у того родилась лягушка.

— Послушайте, — сказал Баттерсли. — В антикварной лавке всякое может быть. Вдруг им попалось что-то по-настоящему ценное, что-нибудь, стоящее уйму денег? Допустим, Граймс застрелил своего партнера, чтобы стать единоличным обладателем этой вещи?

— Гениально, — отозвался Оллхоф. — Тебе бы в армейской разведке служить.

— Подождите минутку, — встрял я. — Может быть, это гениальней, чем вам кажется. Почему там сидит охранник? Разве стали бы они нанимать его, если бы там нечего было охранять?

— Я размышлял над этим фактом, — сказал Оллхоф, — но он интересует меня совсем с другой точки зрения. Вы заметили, из какого агентства этот охранник?

Я кивнул и назвал агентство.

— Позвоните туда. Узнайте, когда именно его наняли. Сдается мне, это случилось не вчера.

Я позвонил в агентство и, к своему удивлению, обнаружил, что Оллхоф прав: охранник приступил к своим обязанностям в лавке ровно три дня назад. Услышав об этом, Оллхоф кивнул с таким самодовольством, что я почувствовал себя уязвленным.

— Итак, — сказал я, — наверное, вы уже знаете, кто убил карлика, а еще почему и как он это сделал.

Он улыбнулся мне.