День коронации (сборник)

– Понимаете… – со вздохом сказал Сворин, – служение – это ведь не просто устройство на работу. А так получается, словно женишься, утаив от невесты серьезную болезнь.

– Не знаю, насколько уместно сравнение, но воля ваша. Мне жаль.

Князь поднялся, давая понять, что разговор окончен. Борис тоже встал и снова поклонился в пояс.

– Подождите, – вдруг сказал Светлейший. – Вы же на дипломатическом факультете учитесь? У меня вопрос. Как оценить с точки зрения политического пиара собачьи головы, которые носили опричники Ивана Грозного? Что, по вашему мнению, больше работало на образ и эффект устрашения: то, что это были части трупов, или то, что это были зубастые хищники?

Борис задумался:

– Вы знаете… я почему-то вижу здесь другой образ. Не устрашения, а верности. Собака ведь никогда не предаст хозяина.

– Спасибо. Идите. – И князь отвернулся к окну.

Борис мчался домой на всех парах. Он очень хотел застать отца и рассказать об аудиенции лично. Вдруг по телефону случится непонимание. Успеть удалось, отец как раз одевался в старый костюм, в котором обычно ездил на дачу.

– Как прошло? – спросил он с порога. Сворин-младший набрал побольше воздуха:

– Историческая метафора была, спасибо, папа, за предупреждение. И рассказ подготовленный очень помог. А главное – Инна больше не представляет для нас опасности. Я рассказал все Светлейшему, и скрывать теперь нечего.

– Что?! – закричал Аркадий Борисович, багровея на глазах. Он открыл рот, желая сказать еще что-то, но вдруг начал падать, хватаясь за воздух. Прибежала Глаша, вместе с ней отца подняли и переложили на диван. Мать вызвала «Скорую».

Врачи приехали очень быстро и увезли Сворина-старшего в больницу с подозрением на инсульт. Пока они ехали, Борис, пользуясь открытым аккаунтом на отцовском экране, написал Инне сообщение: «Встреча отменяется. Ваш документ больше нам не нужен». Дождался ответа «ок». И свернул экран.

Полночи мать простояла на коленях перед иконой Богородицы. Борис боялся разговаривать с ней и тоже пытался читать молитвы в своей комнате. Наконец позвонили и сообщили, что состояние средней тяжести, «Скорая» успела вовремя.

На следующий день отправились навестить отца. Сворин-младший опасался новой ужасной сцены. Мать еще ничего не знала о роковом разговоре, после которого случился инсульт. Но не ехать было нельзя.

Аркадий Борисович лежал весь опутанный какими-то проводами и трубочками от капельниц. Увидев Бориса, выговорил, с трудом ворочая языком:

– Уходи. У меня… нет сына…

– Как скажешь, папа. – Борис повернулся, собираясь покинуть палату. На экране смарта высветился незнакомый номер.

– Борис Аркадьевич? – раздался мягкий женский голос.

– Да, это я, – удивленно подтвердил он.

– С радостью сообщаю вам, что вы удостоились высокой чести присутствовать на торжественном балу, посвященном коронации нашего государя.

– Как так?.. – растерянно произнес Сворин-младший. – Это, наверное, ошибка.

– Ошибки нет, – голос звучал уверенно, – сегодня был опубликован декрет с окончательным списком фамилий участников. Поздравляю вас, Борис Аркадьевич, вы удостоились высокой милости!

На ватных ногах Борис вернулся в палату:

– Папа! Я прошел конкурс! Мое имя – в списках!

– В-в-решь… бездарно… – слабым голосом произнес Сворин-старший. Нина Львовна развернула свой экран и быстрыми пальцами начала искать сайт торжественного бала.

– Аркашенька, он правда там есть! – взволнованно подтвердила она. – В основном списке гостей. Рядом с Юсуповым и Кузьминым-Караваевым.

– Так… не бывает… – Аркадий Борисович устало прикрыл глаза. В палату вошел врач в синей униформе, посмотрел на датчики, укоризненно покачал головой:

– Ай-ай-ай, что ж вы его опять волнуете-то! Приходите завтра, а сейчас пусть поспит.

– Ну как, у нас есть надежда? – шепотом спросила Нина Львовна.

– Да все неплохо, – улыбнулся доктор, – вовремя прихватили. Через некоторое время он полностью восстановится.

Ворота больницы остались за спиной. Нина Львовна предложила:

– Боренька, а давай пройдемся до Красной площади? Помнишь, когда ты был маленький, мы гуляли от нас через Мясницкую?

– Хорошо, мам. Сейчас. – Сворин-младший смотрел в экран, куда только что пришло сообщение. Инна Броннер приглашала на свою страничку в Большой Музыкальной Библиотеке. Он прошел по ссылке. Песен там еще не было, только недавно созданный профиль с картинкой: белые псы бежали куда-то в лунном свете по заснеженному полю. На аватарке у Инны тоже виднелся какой-то зверек. Увеличив масштаб, Борис узнал Шахназара с бутылкой водки в лапках. Позади угадывалась кухня знакомого хостела.

«Повезло ей, что еноты не могут подать в суд за моральный ущерб. Хотя отличная фотка!»

…Мать с сыном шли по улице, залитой неярким сентябрьским солнцем. Впереди уже виднелись красные кремлевские стены. Вот только очертания башен выглядели непривычно из-за строительных лесов.

– Наверное, реставрируют к празднику? – Нина Львовна щурилась, пытаясь разглядеть происходящее на высоте. Сын тоже присмотрелся:

– Они меняют звезды на орлов. Логично. Кстати, я только сейчас понял, почему день коронации назначен на 25 октября.