День космонавтики

Так… моего старенького «Cамсунга» в кармане не оказалось. И во втором тоже, и вообще — содержимое карманов вызывает у меня оторопь. А как иначе, если на ладони — смятая бледно-жёлтая бумажка, в которой я после секундного колебания опознаю рублёвую купюру советских времён, три монетки из тёмно-жёлтого металла — две побольше, с отчеканенными «5 копеек» и одна совсем маленькая, копеечная. Невеликую коллекцию дополняет замызганный носовой платок и конфета в пёстрой бумажке с надписью «Кара-Кумы» и силуэтами верблюдов — коричневые .

А смартфона, что характерно, нет. Может, меня тупо обнесли? А что — увидели, что лежит пожилой дядька на скамейке, пошарили по карманам, прибрали к рукам смартфон а в порядке моральной компенсации напихали туда вот этого, с позволения, ретро? Да нет, вздор:Бритька — вот она, и при всем её видимом добродушии шарить вот так, внаглую, по карманам собаковладельца вряд ли кто-нибудь решится. Я бы на их месте точно не рискнул…

И только тут до меня дошло, что рука эта не моя — во всяком случае, правая, которая сжимает сейчас горсть советской меди. Да и рукав, из которого она высовывается — тоже не совсем мой.

Я разжал кулак, мелочь посыпалась на землю, и Бритька немедленно принялась её обнюхивать. Но мне было не до монеток — вместо немаленькой волосатой лапищи, украшенной на тыльной стороне парочкой шрамов и большим бугристым пятном, следом старого ожога, глазам моим предстала розовая, как бы не детская кожа. Да, точно — вот и ногти обгрызены, помнится, в школе любил я это дело, за что постоянно попадало от родителей. И ещё — на внутренней стороне запястья почти стёртые, но всё же вполне различимые строки, сделанные чернильной ручкой. Какие-то математические формулы — помнится, в школе мы частенько прибегали к подобному методу?

…Но это ж когда было? И… что вообще происходит, а?..

Звонкий, тревожный, с повизгиванием, лай стал мне ответом.

Быстрый осмотр себя, любимого. Собака, встревоженная хозяйским непонятным поведением, всё порывалась, встать на колени передними лапами, лизнуть — да так настойчиво, что пришлось строго на неё прикрикнуть. Впрочем, процессу она особенно не помешала — да и как помешаешь, если основные моменты стали понятны в первые же секунды, причём с очевидностью неумолимой и неотвратимой?..

Итак, это я, моё собственное тело, тут сомнений быть не может. Как и в том, что телу этому сейчас четырнадцать лет, ни годом больше, и ни годом меньше. Откуда это следует, спросите? Да вот из тёмно-синей корочки, нашедшейся в наружном кармане школьного пиджака, из первого моего удостоверения, которым я, помнится, ужасно гордился… Ну да, оно самое и есть: золочёный силуэт первого спутника на обложке, а внутри — «Кружок юных космонавтов при Московском Центральном Дворце пионеров и школьников, печать, имя-фамилия (Монахов Алексей, это я самый и есть), учащийся восьмого класса «В» школы номер семь города Москва. И — дата. Нет, не рождения, а выдачи документа — девятое октября 1974 года. Как сейчас помню — торжественное занятие кружка юных космонавтов, состоявшееся в малом зале Дворца (того, что в левом крыле главного корпуса, позади купола планетария) где нам в торжественной обстановке вручают эти вот самые корочки… Дело было в прошлом календарном (и, соответственно, в текущем учебном) году, так что подсчёты провести несложно.

Да чёрт с ними, с корочками — со мной-то самим что? То, что я вдруг, одномоментно, сбросил аж сорок восемь лет, конечно, вдохновляет — по крайней мере, никакой инфаркт мне пока не грозит. Но… где это видано, кроме попаданческих книжек, которые я нет-нет да почитываю на досуге? Ничего глупее быть не может: Главный герой очнулся в собственном юном теле и начал уговаривать себя, что это никакое не попаданство, а галлюцинация или происки недобитых друзей, устроивших розыгрыш с применением сильнодействующих препаратов. А потом, при виде давно забытых реалий (тетрадка, извлечённая из портфеля? Календарик в кармане? Свежая пресса на газетном стенде?) постепенно, шаг за шагом, убеждается, что попал — и испытывает по этому поводу сильнейший шок…

Только вот шок я уже испытал — когда ледяное жало кольнуло в сердце, оставив на прощание с бренным миром минуты полторы. Да убеждаться ни в чём не надо, всё ясней ясного — руки подростка, одежда, корочки с золочёным спутником, одежда, в конце концов. Зеркала, правда, нет — но я почему-то не сомневаюсь, что в нём увижу…