День, который не изменить

Витька поднял квадрокоптер повыше, и картинка сделалась похожей на рельефный макет из музея. На таймере мигали цифры — 14.48. Сражение продолжалось больше девяти часов: давно сгорел дотла мост возле села Бородино, и лейб-егеря полковника Бистрома отбросили дивизию Дельзона прочь. Уже пали на русском левом фланге флеши. Уже получил смертельное ранение любимец армии Пётр Иванович Багратион, и в бою за Утицкий холм погиб храбрый генерал Тучков, возглавивший контратаку павловских гренадёр. Да и сам холм пришлось оставить, после того, как защитники флешей отошли за Семёновский овраг.

Французы, придя в себя после лихого рейда кавалеристов Уварова и платовских казаков, снова взялись за Курганную батарею. Она ощетинилась пушками в самом центре русских позиций, и Наполеон не сомневался, что здесь ключ к успеху всего дела. Понимал это и Кутузов, а потому свежие дивизии графа Остермана-Толстого спешили сменить корпус Раевского, растерзанный атаками Евгения Богарне. Дальше, у оврага, разворачивалась гвардия, Преображенский и Семёновский полки; с правого фланга подходили на рысях кавалергарды и конногвардейцы, чтобы занять место во второй линии.

Это всё теория, подумал Витька. Сухая хронология, строки из учебников и монографий, и писали их люди, которые в глаза не видели того, что разворачивалось перед ними сейчас.

Квадрокоптер пересёк ничейную полосу, завис над редутом и нырнул вниз, к штыкам остермановых гренадер. Экран вдруг затянуло густыми клубами дыма — внизу рванул зарядный ящик, подбитый французской гранатой. Аппаратик нещадно мотало из стороны в сторону, и Витька до крови прикусил губу, стараясь удержать его, не дать свалиться в разверзшийся ад — это полторы сотни французских пушек с фронта и флешей накрыли редут перекрёстным огнём. Не хватало ещё нарваться на шальное ядро! Беспилотник подпрыгнул, уходя из «зоны смерти», заполненной жужжащим в воздухе чугуном, и понёсся над рядами наполеоновских войск.

Мальчик скосил глаз в уголок экрана — полоска видеозаписи заполнена почти на треть. Отлично, места полно, надо только энергию для возвращения. Упавший аппаратик в этой сумятице нипочём не отыскать, даже если сойти с ума и самим отправится к Курганной батарее.

Кавалерийский корпус Коленкура разворачивался в боевые порядки. Первые ряды эскадронных шеренг блестели сквозь дымное марево металлом — это выстроился для атаки Пятый кирасирский полк. За их спинами подходила конница Ватье, чтобы перебраться через Семёновку ниже устья ручья и сбросить русскую пехоту, стоящую правее редута, в Горицкий овраг.

Направленный микрофон, спаренный с камерой, позволял вычленять из общего фона отдельные звуки. Мишка, работавший за оператора, нацелился на офицера, гарцевавшего перед строем эскадрона, и в наушниках возник гортанный голос, подававший отрывистые команды:

— A gauche convetion marche![15]

Шеренга стала разворачиваться влево. Офицер, обернулся, привстав на стременах. От стоящей вдали группы всадников к кирасирам галопом нёсся адъютант в роскошном белом кольбаке и голубом ментике, отороченном белым мехом. На скаку он махал рукой в сторону русских позиций и неслышно кричал.

Кирасирский офицер поморщился и повернулся к своим людям:

— Serrez vous range! Prepare pour charge![16]

По шеренге прокатилось движение. Кирасиры принимали влево, сокращая интервалы между всадниками. Минута — и всаднкии стоят стояли колено к колену, выжидающе глядя на офицера. Правофланговый, боролся с заигравшей некстати гнедой лошадью — та мотала головой и дергала повод.

— Sabre a maine! Portez vous arme![17]

Палаши с лязгом вылетели из ножен. Адъютант подлетел к офицеру и, наклонившись, принялся что-то говорить; шагах в десяти лопнула пущенная с Курганной батареи граната, конь адъютанта, присев на зады, отпрянул, всадник еле удержался, вцепившись в гриву. Кирасир высокомерно усмехнулся, кивнул, опустил палаш к стремени и приподнялся в седле:

— Аи trot marche![18]

Шеренги двинулись; кирасиры держали клинки по-уставному, на плече. Кони шли ровно, всадники держались колено к колену, лишь игривая гнедая правофлангового всё норовила выйти из линии вперед.

— Аи galope marche![19]

Ухнуло. Низкорослому вольтижёру, крайнему в ротной шеренге, мимо которой проходили кирасиры, показалось, что под ногами дрогнула земля, и он поспешно шагнул в сторону. Сверкающая сталью линия прянула вперёд, не теряя стройности. Всадник на гнедой лошади вырвался, было, на полкорпуса, но придержал, сохраняя строй.

— Charge![20]