День, который никогда не настанет

Словом, они хотели как можно скорее найти Макгэрри, и с этим она не могла не согласиться. Правда, каковы на это шансы, учитывая, что Макгэрри объявили в розыск десять дней назад, а его машину нашли недалеко от популярного места для самоубийств?

Облеченные властью лица выдвинули теорию: Макгэрри поддался вспышке убийственной ярости, после чего решил, что не имеет права жить дальше. Он захотел покинуть этот бренный мир в сиянии мстительной славы. Отпечаток пальца был намеренно оставлен на месте преступления в качестве подписи. Он стал «отрядом самоубийц» из одного человека, исполнившим волю преподобного Фрэнкса. Бернс заметила, что этот «глубокий» психологический портрет написан «левой ногой на салфетке», чтобы связать между собой сразу все неудобные факты. Пустяк, что Фрэнкс никогда не призывал ни к чему, кроме мирного протеста. Теперь он стал подозреваемым, чьи телефонные звонки доказывали, что он поддерживал связь с Макгэрри, а значит, его нужно срочно допросить. Но они не могли потребовать его допроса, опасаясь вызвать подозрения. Проще всего было прикрыть это выданным в Германии ордером на арест Энди Уотса да тем нападением на полицейского, которое совершил неизвестный (кодовое имя «Адам»), когда возвращался в «Ковчег». Собственно, ничего больше не требовалось. Юридических оснований, чтобы вырвать эту досадную занозу, беспокоящую правительство, уже более чем достаточно.

Высокий худощавый Шарп внешним видом напоминал Бэзила Фолти[71]. Он обладал жидкими усами и репутацией человека, кошмарящего подчиненных и заискивающего перед теми, кто сверху. Этот недостаток не помешал ему подняться до должности второго по значимости полицейского в стране, что, конечно, не делало чести системе. Однако амбиций у него явно хватало на еще одно повышение, поскольку он приказал взять «Ковчег» штурмом в течение часа сразу после того, как принял на себя командование. Словом, помощник комиссара Майкл Шарп оказался незаменимым человеком для выполнения грязной работы в политических целях.

Детектив-суперинтендант Бернс предпочла бы остаться в стороне, но у нее не было выбора. В идеале она должна была вернуться в офис и продолжить руководить реальным расследованием вместо того, чтобы торчать здесь в самом центре соревнования по размахиванию мужскими достоинствами. Шарп, командир оцепления сержант Пейс и главный Каспер Ливингстон склонились возле стола над картой здания и его окрестностей. Напротив них стоял Фланнери — начальник подразделения быстрого реагирования. Применение вооруженного отряда казалось излишним, но оправдывалось солидным военным опытом Энди Уотса. Не исключено, что он вооружен, а значит, должна быть вооружена и штурмовая группа. Мнение Бернс никого не интересовало, поэтому она и сидела в углу, пока мальчики с их игрушками разрушали всю ее работу к херам.

Любой, кто смотрит телевизор, знает, что проводить штурм здания среди бела дня — это не очень удачная идея, но на два часа дня уже была согласована доставка еды и лекарств. Касперы заявили, что во время предыдущих передач Уотс и Белинда Лэндерс выходили наружу вместе с парой других обитателей «Ковчега», а значит, был шанс задержать их и изолировать до начала штурма здания. Кроме того, на их стороне будет элемент неожиданности — на тот случай, если атака вооруженных профессионалов против безоружных гражданских не станет сама по себе преимуществом.

Рация Фланнери с треском ожила: искаженный голос доложил, что «Альфа» на позиции. Спустя пару секунд о том же самом сообщила «Бета». Фланнери посмотрел на Шарпа. Тот выдержал паузу для пущего драматического эффекта и хмуро кивнул:

— Операцию разрешаю.

О боже… Бернс показалось, что Шарпу потребовалась вся сила воли, чтобы не испытать в этот момент оргазм. Двое других смотрели на него с завистью, поскольку не имели возможности сказать вооруженным людям «разрешаю». Им следует пустить рацию по кругу, чтобы у каждого был шанс покрасоваться. Может быть, позже помощник комиссара разрешит им сказать в нее «прием!».

Бернс встала и направилась к двери. Шарп немедленно на нее уставился.

— Что вы делаете?

— Выхожу наружу, сэр, чтобы узнать, что нового у следственной группы. Или я больше нужна здесь?

Шарп покачал головой, словно строгий разочарованный родитель.

— Нет. Можете идти.

Бернс выбралась из вагончика и подошла к набережной Лиффи. В солнечном свете Дублин выглядел великолепно. Впрочем, солнце любой город делает ярче. Температура воздуха, кажется, градусов тридцать. Под таким солнцем ни один человек с ирландской кожей не выдержит дольше десяти минут без риска самовоспламенения.