День летнего солнцестояния

Приехав в посольство, Владимир Георгиевич сел на стул в комнате секретариата, держа в руке, принесённый кем-то из помошников, стакан с крепким чаем, начинает говорить Бережкову о том, что надумал за время обратной поездки: Валентин Михайлович, я считаю, что свою работу мы выполнили не до конца. По своей сути это была дружеская беседа ни о чём! В Москве оба Наркома меня точно не поймут! Этот Вайцзеккер правильно сказал, что он не та фигура - это действительно так. Поэтому, ВАМ время от времени придётся звонить в их МИД, потому что нам обязательно сегодня необходимо разыскивать этого Риббентропа и встретиться с ним, Деканозов делает несколько глотков остывающего напитка и, видя некоторое недоумение на лице Бережкова, произносит: Да! Опять сидеть на телефоне и тупо вызывать Германское посольство. Я сейчас пойду к себе в кабинет и буду думать, что будем докладывать в Москву, потом свяжусь с Наркомом.

Около полуночи в приёмной секретариата посольства раздался настойчивый телефонный звонок. Звонил первый секретарь из Германского МИД, так же как и Валентин Бережков, исполняющий обязанности переводчика, который после обмена штатными любезностями сообщил, что им удалось разыскать господина Рейхсминистра.

Он так и сказал: Господин Рейхсминистр любезно согласился встретиться с послом СССР сегодня и отдал мне распоряжение согласовать время встречи. Хочу вам предложить назначить встречу на 04-00 утра по берлинскому времени. Я хочу подстраховаться и сделать в ваше посольство ещё один контрольный звонок. Прошу быть на рабочем месте, никуда не отлучаться от телефонного аппарата.

После этого разговора Валентин Бережков, можно сказать, вздохнул с явным облегчением - непонятная ситуация постепенно начала хоть немного проясняться. Владимир Деканозов высказал Бережкову своё мнение, здраво рассуждая, что сейчас немцы намеренно сами связались и вышли на диалог с представителем советского посольства. Посол поднялся к себе в кабинет, прошёл к рабочему столу, сел в кресло и стал размышлять, попутно рисуя острозаточенным карандашом различные фигурки на листе бумаги:

Что-то пошло не так... Раньше они себя так не вели, даже при разговорах по телефону. Любой служащий советского посольства знал как дважды два, что их германские коллеги, как правило, имеющие за плечами огромный опыт ведения переговоров, всегда любезны и рады общению с дипломатами державы, союзника Германии. А теперь их чиновники, даже небольшого ранга, не хотят отвечать на вопросы и чуть ли не открытым текстом посылают далеко и надолго. Может, они так специально тянут время...

Размышляя, он вспомнил, какими любезными и доброжелательными были германские дипломаты, когда более полугода назад он прибыл в Берлин в составе делегации, возглавляемой самим Наркомом Молотовым. В ходе встречи и переговоров с Гитлером Вячеслав Михайлович повёл себя достаточно жёстко, и Рейхсканцлер вынужден был оправдываться, словно нашкодивший школьник перед своим классным наставником, желая избежать наказания. Тогда Адольф Гитлер заверил одного из самых тяжеловесных политиков мира из Москвы, что его Германии, как свежий воздух для больных лёгких, нужен договор о дружбе и сотрудничестве и он готов соблюдать все договорённости, ранее подписанные в Москве.

Позднее, в еженедельном обзоре событий "Дойчевохеншау" информировало весь мир о том, что состоявшиеся переговоры в Берлине прошли в атмосфере взаимного доверия и обнаружили единое взаимопонимание сторон по всем вопросам, представляющим их общий интерес.

Тогда же, в ноябре 1940 года неожиданно для всех и в первую очередь для него самого, Молотов оставил его в Берлине, хотя на тот момент Владимир Деканозов занимал пост заместителя Наркома в другом Наркомате.

Что же могло случиться? Война? Неужели СССР стоит на пороге большой беды? посол "мучался" от неизвестности и пытался гнать прочь из головы такие мысли.

Тогда, что? Ха! Неужели Англия капитулировала? Не похоже! Совсем не похоже! Случись такое, немцы сами бы первыми озвучили послу СССР такое событие и, уж точно, сейчас на улицах Берлина во всю "ивановскую" гремели бы победные фанфары! размышлял Деканозов.