День летнего солнцестояния

Легче будет переходить границу, вслух делились своими мыслями друзья из разведывательного отделения роты.

На войне есть все шансы быстро получить должность, внеочередное звание и вожделенный крест на грудь!

Дружище, я полностью с тобой согласен!

А во время отпуска махнём в Париж!

Ещё раз с тобой согласен!

Нет, друзья, в Париж, это без меня. Поеду домой. Я обещал своей Гретхен, что мы поженимся, когда я приеду в свой первый отпуск, негромко строили планы взводные лейтенанты.

Надо будет обратиться к "шпису", чтобы обозники привезли нам больше патронов и гранат.

А провианта побольше набрать разве не надо?

А зачем? В русских домах любой едой сами разживёмся! судя по ещё ломким голосам, хорохорились молодые штурмовики.

Безумцы! Что вы делаете? Это будет дорога в один конец! не громко, почти шёпотом бормотал себе под нос пожилой обер-лейтенант, недавно прибывший в батальон из резерва.

Эй, вы, сопляки! Положите поближе в ранцы индивидуальные медицинские пакеты и аптечки с лекарствами. А пока есть немного времени, напишите письма домой, своим мамочкам. Потом времени на всякую писанину у вас долго не будет.

Будет исполнено, господин унтер-фельдфебель! звучит дружный ответ.

И ещё, советую сегодня ночью много не жрать и запастись водой! слышалось поучительное ворчание отделённого командира.

Я не перестаю удивляться, как такое количество войск, в обстановке строжайшей секретности, стянули к берегам реки, на границу с СССР, более того, ещё тщательно скрыли от посторонних глаз. Конечно, во многом помогла подходящая местность, которая выручила командование, позволив всё отлично замаскировать в этих приграничных лесах. А русские на том берегу ведут себя, свято веря, что Германия и СССР добрые союзники! пуская табачный дымок из своей трубочки, просто рассуждал унтер-фельдфебель, конкретно не обращаясь ни к кому из солдат своего отделения.

Этот июнь выдался очень жаркий, как говорят местные старики-поляки, какой будет первый месяц лета - таким сложится и всё лето. Куда ни глянь, на их территорию, все поля распаханы и засеяны. Только кому теперь достанется весь урожай или всё сгорит в огне войны? Интересно, а какой урожай будет дома, и смогут ли его убрать без меня и брата Рудди наши старики родители и младший брат Петер, которому вот-вот должно исполниться уже шестнадцать лет. Конечно, на помощь паренька по хозяйству особой надежды нет, потому что его должны призвать в трудовой лагерь. Жаль, если хлеб пропадёт, думал вчерашний крестьянин Эрих Манн, затягиваясь сигаретой "Пальмира", выпуская едкий табачный дым себе под ноги.

Бывший студент Иоганн Майер, сидя на траве, среди своих товарищей по отделению, протирал платочком стёкла очков, раз за разом прокручивал в голове смысл услышанного приказа Фюрера:

Восточный фронт. Сам Фюрер сказал, что мы теперь солдаты этого фронта. Армия от моря до моря, на многие тысячи километров, должна совершить невозможное - силой оружья и личной отвагой, очистить от варварских народов огромные территории и положить к ногам вождя тысячи километров нового жизненного пространства, столь необходимого германской нации!

В эту ночь у большинства солдат батальона во многом были схожие мысли, но вера в гений вождя нации и командование Вермахта была подавляющей. Когда солдат что то делает и занят работой, то время летит стремительно. Дел было много и за всеобщими приготовлениями незаметно наступило раннее утро 22 июня...