День летнего солнцестояния

В ожидании сигнала о готовности к атаке майор несколько раз повращал телом влево-вправо, разводя руки в стороны, затем выполнил десяток приседаний. Выполнив не сложные разминочные упражнения, "Старик" вытер со лба платком пот и отдал распоряжение денщику, чтобы расторопный солдат быстро сбегал к полевой кухне и принёс термос с горячим кофе, а сам присел на запасное колесо на капоте вездехода и стал курить. Он глубоко затянулся табачным дымом, выпустил из тонко очерченного рта сизое облако, затем офицер сделал вторую затяжку, после которой ловким щелчком пальца сбил пепел с кончика сигареты. После третьей затяжки Реймер стал пускать дым кольцами, так как когда-то это делал русский офицер в прошлую мировую войну при их встрече в далёком феврале 1917 года. В России тогда произошла революция, и солдаты обоих воюющих сторон устроили братание в зоне ответственности его полка. Офицеры русской императорской и кайзеровской армий в те дни тоже не остались в стороне и устроили себе маленький выходной с шустовским медальным коньяком, рейнскими винами и простой закуской. В тот день временные друзья неплохо провели время, совершенно наплевав на вражду и злость от бесконечного зимнего сидения в окопах и блиндажах по обе стороны линии фронта. Германским офицерам понравился крепкий коньяк ереванского завода, русские довольствовались вином, которое они запросто наливали в большие кружки и пили, нахваливая напиток. Помимо выпивки и закуски русские офицеры принесли с собой небольшую гитарку, с повязанным голубым бантом на грифе. Майор Реймер, будучи тогда ещё молодым лейтенантом, хорошо запомнил слова не совсем трезвого русского поручика, по виду его ровесника, но уже с несколькими крестами на груди давно не глаженого мундира и двумя нашивками за ранения на рукаве.

Пётр, ты переведи этим немчурам, что то, что случилось в Петербурге, ничего не значит! Это мы только поругались у себя дома. Скажи им, что в душе каждого русского намертво вбиты две основы - Отечество и Вера! С ними мы сможем воевать ещё хоть десять... или даже сто лет! В одной Сибири народу столько, сколько в их прусских княжествах не проживало за всю историю существования этих княжеств. Даже если фронт развалится и всё полетит в тартаррары, ничего не закончится. Русский народ ни чужих ни пришлых на своей шее никогда не потерпит! Если будет надо, то мы как Денис Давыдов, уйдём в партизаны и будем с вами воевать, как сто лет назад наши предки воевали с Наполеоном! И это не фанатизм! говорил на своём варварском языке поручик.

Слова офицера, на приличном немецком, переводил другой офицер в фуражке с обвислой тульёй, выцветшем мундире и разношенных сапогах со шпорами, вальяжно сидевший на самодельном табурете, с кружкой с вина в руке и изредка поправлял своего товарища:

Серж, прошу тебя, говори медленнее и подбирай слова. "Тартаррары", "пришлые"... Я совершенно подзабыл, как их сказать на немецком языке... И вообще, друг, давай ты прекращай эти разговоры! Они люди другого склада и тебя не поймут. Если в их фатерланде случится то, что произошло у нас в Империи, то будь уверен, прагматичные немцы всех своих смутьянов быстренько перестреляют из пулемётов или перевешают на фонарных столбах! И можешь мне поверить - церемониться не будут! Так что лучше возьми в руки наш струмэнт и спой что-нибудь лирическое, хотя бы любимый полярный романс Колчака "Гори гори моя звезда".

Поручик Серж взял в руки гитару, перед началом игры подкрутил пару колков на грифе, затем, перебирая пальцами струны, с чувством запел свой романс...

Эти наши визави, интересные парни! Они совсем не скупые, прекрасно музицируют и ещё забавно курят... глядя на коньячные бутылки, не громко, почти шёпотом произнёс кто-то из наших офицеров.

А, что по этому поводу думаете, вы, дорогой мой Георг? так же тихо по отечески, спросил мнение Реймера пожилой служака гауптман Пель, временно замещающий командира батальона.

Гер гауптман, боюсь, что я не разделю общее мнение, но с русскими всегда надо быть осторожными! Вы помните, что всего лишь три дня назад их охотники незаметно подобрались к окопам моего взвода, бесшумно вырезали боевое охранение, быстро прошли по ходу сообщения и выкрали унтер-офицера, беднягу Зенгера, когда он извините, ненадолго отлучился к отхожему месту, ответил тогда офицеру Реймер.

Третий русский гость, такой же окопный офицер как и его товарищи, только возрастом и чином постарше, поставив перед собой на стол кружку с вином, молча слушал исполнение товарища и курил, выпуская изо рта круглые колечки табачного дыма. Увидев, что германские офицеры смотрят на то, как он это делает, офицер произнёс:

Пётр, переведи им, что в этом занятии нет ничего сложного. Любой курильщик так сумеет.