'День-М - 2' или Почему Сталин поделил Корею

Чтобы за считанные часы отмобилизовать войска второго эшелона возникших фронтов, в тех же районах заранее должны быть сосредоточены стратегические запасы вооружения, обмундирования и боеприпасов. Но это очень ответственное мероприятие - заранее вывезти к границам стратегические запасы. А если война не состоится? Запасы обратно вернуть? И народное хозяйство будет парализовано перевозками военных (бесприбыльных) грузов туда - сюда? Такие мероприятия имеет смысл выполнять только в одном случае - если действительно готовится война. Полковник Данилов отмечает, что мероприятия из плана выполнялись, и это доказывает, что война готовилась на 1941 год. И это же подтверждает сам Василевский (с.113): "Наркомат обороны и Генеральный штаб не только вносили коррективы в разработанные оперативный и мобилизационный планы для отражения неизбежного нападения на нашу страну, но по указаниям ЦК партии и правительства проводили в жизнь целый ряд очень важных мероприятий из этих планов". И далее приводит некоторые из них. Часть из них, можно, конечно, отнести как предварительные "на всякий случай" - типа переброски к западным границам в мае-июне 1941 16-ой, 19-ой, 21-ой, 22-ой армий и 25-ого стрелкового корпуса. Но потом стали выполняться мероприятия, которые явно указывали на очень близкое начала войны, в частности, создание фронтовых командных пунктов. Но об этом разговор пойдет далее. А здесь есть смысл обсудить противоречия в откровениях Василевского. С одной стороны, советский Генштаб и министерство обороны в 1940 - 1941 годах всю свою кипучую деятельность посвятили созданию и реализации плана войны на западной границе. Причем, причиной считалось "неизбежное нападение" Германии на СССР. Причем, судя по словам маршала, оно должно было состояться в 1941 году (с. 112): "С февраля 1941 года Германия начала переброску войск к советским границам. Поступавшие в Генеральный штаб, Наркомат обороны и Наркомат иностранных дел данные все более свидетельствовали о непосредственной угрозе агрессии".

Однако, возникает странная ситуация: как можно было создавать и реализовывать план отражения "неизбежной" агрессии так, что он при фактическом ее начале оказался совершенно нереальным и так и не был применен по назначению. Войска с 22 июня 1941 года действовали не по заранее разработанным планам, а по сильно меняющейся обстановке, создавая планы боев экспромтом. И это при условии, что заранее предполагавшаяся "неизбежная агрессия" почему-то началась совсем неожиданно. Другими словами, - не так как планировалось? И вообще как можно планировать агрессию чужого (неподконтрольного) противника? Планировать можно действия только своих войск. Но так как во главе всего народнохозяйственного плана на 1941 год было армейское планирование войны на западной границе, то отсюда возникает вывод - все разговоры о "неизбежной агрессии" - это словесное прикрытие собственных военных планов, а в реальное нападение Германии никто не верил. Только в этом случае все становится логичным. И это подтверждает анализ событий предвоенного месяца.

24 мая 1941 (суббота)

Этот день можно назвать днем большого военного совещания, которое прошло в кабинете Сталина в течение двух с половиной часов с 18-50 до 21-20 и на котором должны были рассматриваться вопросы боевой подготовки пяти западных военных округов. Причем, особо выделялась тема задач боевой авиации. От управления каждого округа на совещание прибыли их командующие, члены военных советов (корпусные комиссары) и командующие окружной авиации. Как указывалось выше, совещание началось в 18-50. Но перед ним в сталинский кабинет вошли: в 18-00 - Молотов и Тимошенко, в 18-10 - Жуков и его первый заместитель генерал Ватутин. Все военные покинули Сталина в 21-20, Молотов остался. В 21-25 примерно на час к Сталину зашел заведующий отделом Балканских стран НКИД СССР А.А. Лавpищев. А с 22-20 до 22-45 итоги дня Сталин подвел с Молотовым.

То, что вопросы, связанные с подготовкой и проведением упреждающего удара, могли обсуждаться на совещании 24 мая, отметили в своих статьях Мельников и полковник Данилов. Но нет комментария о часовой беседе Сталина в этот день по балканским странам, о том, могло ли это быть связано с военным планом? Есть информация из других источников, что могло.