День Медведя

Процессом извлечения/протискивания/доламывания арбалета сбежались любоваться все восемьдесят дворян, столько же коней и сорок собак.

Арка содрогалась и крошилась на головы ретивой команде штукатуркой, раствором и обломками камней[41], но не сдавалась.

Костеи – благородные и не слишком – первые полминуты упивались действом молча, но потом их прорвало. Добрые и не очень советы, пожелания и комментарии, один другого заковыристей, так и сыпались на незадачливых артиллеристов, и те не знали, продолжать ли им сражаться с непокорным орудием, или бросить всё и сбежать от стыда подальше.

Но, увлекшись нежданным развлечением, никто, кроме одного-двух[42] человек не заметил, что облезлая карета с неопознанным полустершимся животным на дверцах неспешно остановилась недалеко от них. И на серый утренний свет, не дожидаясь помощи съежившегося и, скорее всего, окоченевшего на запятках бородатого лакея, выплыла непотопляемым дредноутом неизвестная дама двухметрового роста и веса ему под стать, в потрясающей воображение и устои мировой моды широкополой шляпе из черного соболя с белыми меховыми цветами, оранжевыми меховыми же фруктами и чучелом настоящего тетерева. Тем одним, который даму заметил гарантировано, был барон Бугемод.

– Ба!.. – только и сумел обреченно проговорить сразу съежившийся и уменьшившийся в габаритах и напыщенности Жермон. – Ба…

– Здравствуй, Мотик, – проговорила дама звучным мелодичным голосом, привыкшим повелевать и способным, наверное, перекрыть любой грохот на поле боя, где застрявшее чудо инженерной техники могло когда-то употребляться. – Не ожидал, наверное, увидеть здесь и в такую рань бабушку Удава, мой мальчуган?[43]

– Ба…бушка?.. Зачем ты здесь? – округлив глаза, страшным шепотом, разносящимся по всей улице, лихорадочно затараторил барон с высоты своего коня. – Претенденты на престол сейчас отправляются на охоту за гигантским кабаном, и…

– И любимая ба Мотика привезла ему то, без чего это ваше мероприятие превратится в охоту гигантского кабана за претендентами на престол, – с величавым достоинством прогудела старушка и довольно ткнула в сторону подарка черным веером из крашеных павлиньих перьев.

– ЭТО?!.. – челюсть Жермона медленно отвисла, очи выкатились, руки опустились, выронив поводья. – Это… ты… мне?!..

– Тебе, малыш, – нежно прокурлыкала вдовствующая баронесса, неофициальный, но общепризнанный матриарх рода Жермонов, любовно окидывая увлажнившимся взором героическую фигуру Бугемода. – Как я счастлива, что успела к тебе вовремя, что мы нигде не сломались и не застряли!..

Жермон нервно подскочил в седле и бросил людоедский взгляд на безуспешно бьющихся вокруг арбалета, словно мухи об лед, слуг бабушки Удава.

– Но, ба!.. бушка… Мне вовсе не… – начал было робко он, но тут же осекся, потому что вдруг осознал, что теперь семьдесят девять пар заинтересованных глаз были устремлены на него: рейтинг сентиментального шоу встречи бабушки и внука молниеносно побил даже такой невиданный аттракцион, как застрявшее посреди столицы в арке Искусств осадное орудие. Первым нужные слова нашел Брендель.

– Нам что-то не сказали, любезнейший барон, и мы вместо охоты отправляемся на войну? – невинно похлопав глазками, кивнул он в сторону накрепко застрявшего в проеме неуступчивого архитектурного сооружения военного монстра.

– И теперь вы пытаетесь прихватить с собой еще и осадную башню? – ехидно поддержал Бренделя Дрягва.

– А где будете делать подкоп под кабана, уже решили? – надул щеки и фыркнул Карбуран.

– Нет, он будет брать его штурмом, лестницы идут со следующим обозом! А из арбалета он будет бить уток! – предположил граф и залился мелким дребезжащим смешком, словно подавая сигнал остальным.

И три четверти охотников демонстративно, но от души расхохотались в адрес медленно заливающегося багровой краской Жермона. Еще четверть искренне жалела, что такая роскошь им не доступна.

Баронесса выдвинула вперед нижнюю челюсть, распахнула веер и обвела предающуюся веселию братию взглядом наводчика пресловутого арбалета за оптическим прицелом. Потом разящий наповал взор был переведен на внучка.

– Мотик? – музыкальным сопрано проинтонировала бабушка, вскинув домиком выщипанные и подведенные угольком брови, и барон понял, что мосты к отступлению только что были не просто сожжены, но смешаны с органическими удобрениями и разбросаны по дальним полям и огородам.

– Смейтесь, смейтесь, милейшие, – презрительно задрал нос и оттопырил нижнюю губу барон. – Хорошо смеется тот, кто стреляет последним. Спасибо, мадам: вы прибыли очень вовремя! Замечательный экземпляр! Кому, как не нашему роду, знать, как надо избавляться от назойливых вредителей!

И, довольный своей многозначительной отповедью таким назойливым вредителям, барон Бугемод обратил высочайшее внимание на безуспешно пытающихся протиснуть арбалет пятьдесят шестого размера сквозь арку сорок четвертого, с пламенно речью:

– Эй вы, болваны, прекратите! Да объедьте вы ее по другой улице, раздери вас верява, вы же его так сломаете! Сомик, проводи их, да поживей!