День Медведя

– Ну… – сделала еще одно умственное усилие Сенька. – Может, детский городок? Карусели? Или виселицы?

– По-твоему, это развлечение?! – возмущенно воззрился на нее Иван.

– По-моему нет, – умиротворяющее повела плечами царевна. – Но о вкусах не спорят, ты же это сам сколько раз говорил. И вообще, не нервничай, посиди, подожди. Через два часа всё сами узнаем.

– Да, ты права… – откинулся на спинку кресла лукоморец, поглядел на завозившихся со свертками и фляжками министров, и пошарил рукой под сиденьем. – Бутерброды хочешь?

– С чем? – оживилась и напрочь позабыла про готовящееся где-то далеко развлечение царевна и радостно потерла руки. – Люблю повеселиться, особенно пожрать…

– Не знаю, – осторожно развернул тряпицу и заглянул внутрь пергаментного свертка Иван. – Находка сделала…

– Да ладно, хоть с чем, давай мою половину, – благосклонно снизошла Сенька и, не дожидаясь реакции мужа, активно вступила в процесс дележа.

– Ты с Макаром перед уходом сюда поговорить хотела, новости узнать, – старательно пережевывая холодную лосятину из супа, положенную на черный хлеб и ломтик вездесущей хурмы, проговорил Иван. – Успела?

– Угу, – не утруждая себя долгими речами, кивнула Серафима, занятая аналогичным действием.

– И что новенького? – не унимался Иванушка.

Царевна вздохнула, проглотила то, чем был набит рот, запила теплым травяным чаем из засунутой в шубенку фляги – прототипа термоса – и принялась излагать, что же нового случилось в Костейском царстве за время отсутствия сначала Ивана, а потом и ее самой.

– …а, в-четвертых, сегодня утром я еще и к Находкой успела заскочить, и побеседовать на бегу про твоих привидений. Она говорит, что у них, в Стране Октября, таких несытями называют. И берутся они не абы откуда, а только если много людей сразу лютой смертью гибнут. Это вроде проклятия какого. Не совсем, конечно, но близко. А еще вокруг того места деревья становятся такие… страшные всякие… кривые-косые… Если подробности тебя интересуют – сам с ней пообщайся. Меня она уже на второй минуте объяснений запутала. Ну, так вот. Насколько я всё-таки поняла, души этих людей, если их никто не проводил в загробное царство по всем правилам, оказываются привязанными к месту смерти, и потом всех прохожих и проезжих завлекают, с пути сбивают, и норовят их по своим же следам на тот свет отправить.

– Это как? – недопонял Иванушка.

– То бишь, как сами погибли, то и другим устраивают. Твои, значит, во сне ночью во время метели сгорели… мир их останкам… кошмар, правда… – неуютно поежилась Сенька. – Хотя даже это их кровожадности не оправдывает. Гнобили бы лучше того, кто спичку бросил, чем к честным людям приставать.

– А как же я вырвался?

– А вот тут я тебя поздравить могу, Вань. Ты не только вырвался, но и их освободил от проклятия. А как… Тут Находка наша опять всего и кучу наобъясняла, но мне некогда было толком слушать, и поэтому запомнила я одно. Что ты, вроде как сделал то, чего они не смогли. А что конкретно?.. Тебе виднее. Вспомнишь – скажешь.

– А… это простой пожар был, или?..

– Не знаю, Вань. Придумывать нет смысла, а спросить уже не у кого. Призраки твои разлетелись, деревня скоро лесом порастет… Что было, то так и осталось неведомо.

– М-да… – загрустил Иван. – Значит, так и не узнаем, видел ли кто из деревенских Мечеслава…

– Тс-с-с-с-с!!!..

– Ой… – воровато и виновато оглянулся по сторонам царевич, но, похоже, никому до них дела пока не было, и он перевел дух и продолжил: – А еще новости есть, Сень? Повеселее что-нибудь?

– То есть, еще веселее? – хмыкнула притихшая было Серафима, усмехнулась и лукаво покосилась на супруга. – Как не быть! Вот, слушай. Вчера вечером Кондраха, Проша, Кузя – ну, короче, охототряд Бурандука весь – вернулись. С одной стороны довольные, а с другой – все в тоске, то бишь в печали, – сообщила Сенька, сглотнула голодную слюну и, презрев заинтересованный и молящий о продолжении взгляд мужа, впилась зубами в свой позабытый на время сухой паек, и впрямь успевший засохнуть на ветру.

– С какой стороны довольные? – уточнил Иван, повертев в уме абстрактную человеческую фигуру так и эдак, но так и не вспомнив, какая конкретно сторона, по мнению современной науки, была больше подвержена радости, а какая – наоборот.

– Довольные они с той стороны, что нашли логово того кабана, – прояснила экзистенциальную дилемму Сенька. – А злые – что эту свинью ничего не берет. Три рогатины они об него обломали. Кондраха сдуру вплотную сбоку подобрался, даже ножом в брюхо потыкал – ровно в стену кирпичную. Как он его с землей не сровнял – до сих пор не понимает. Полушубок клыками разодрал, и руку до локтя… Находке опять работа… Из лука пытались в глаз попасть – Бурандук всё похвалялся, что со ста шагов белку в глаз бьет…

– И попали? – с замиранием сердца, позабыв жевать, спросил Иванушка.