День мертвых псов

– Отмечу сразу господа, ту важность, что проблема в пресловутом как. Категоричность хорошо иль плохо неприемлемы в нашем разговоре.

Платон выпил, после закурил и собственно начал.

– Буду честен с вами друзья, я теряюсь в этом как. Драгоценное время напрасно мучит рассудок. Казалось бы, вот заветы отцов, живи не задавай глупых вопросов. Взаимовыгодная взаимность, общность интересов, но греки мы, а кто не греки? Как им то быть?

Гомер рассмеялся, следом выпил, но смех его разбирал.

– Да Платон, ты не первый укуренный философствующий айтишник на прогоне. Завязывай старик. Исподнее совать в земное и змеем в небо запускать. Работай и плешь расти.

– Перестань дружище понапрасну своим умом и ртом чушь порождать и тратить время на пустые звуки. Небылицы, сверх задачи, сверх вопросы, куда вы кони мчите? Ты человек живой с дурью в голове, не таракан и не господь, уймись. Лучше выпей, оставаясь в середине золотой.

– Допустим, я исключение, сама крайность? Платон с вызовом посмотрел на оппонента.

– Позволь, ты исключителен? И чем же хочешь людей и бога рассмешить? Роль городского сумасшедшего не по тебе, уж больно ты практичен, хлеб с маслом любишь, аскеза, тога киника, природа есть закон?

Гомер посмотрел на м-ра Плохого.

– Уймись Платон, в этой жизни мы поменяем с полсотни лиц, цветов и шкур. Человек ползя к вершине мира, много изменений претерпел и в поражениях или победах не был одинок. Кто же ты Платон, теперь ответь?

М-р Плохой опрокинул свой стакан, кивнул Гомеру и принял эстафету.

– Сотня мудрецов глупее не найти людей в целом свете. Мудрость она доступна человеку, и он мудр, не поспоришь.

– Вот сбиваются человеки в стадо или толпу. Теряют рассудок, правит бессознательное. Силища, какая энергетика, способность повернуть время вспять. Ты проникаешься этой объединяющей общностью, в толпе, среди чужих, ты свой.

– Теперь представь другое. Иерархия ограниченное сообщество людей, это власть, где есть лидер, вожак, эдакий набор индивидуальных качеств, объединяющий определенное количество людей своей организованностью, законом.

– Мудрость вредна, оставь ее царю Соломону. Вот и решено твоё пресловутое, краеугольное, как. Подумай, где ты?

М-р Плохой помрачнел, что-то еще вертелось на языке, готовое сорваться, воплотившись в слова, но он озвучил другие мысли.

– Не заморачивайся Платон, на этой прямой линии все мы достигнем своей точки и закономерно пропишемся на кладбище. Самая правдивая расстановка, мертвецам плевать, они не удел, их не гложут вопросы.

Платон прикрыл глаза – Мрачно сказано старина, ты просто похоронил разговор. Ты фаталист и могильщик.

М-р Плохой рассмеялся, разлил по стаканам коньяк, первым поднял тост.

– На данный момент я более жив, нежели ты Платон. Факт смерти не спишешь в туманное словоблудство, трезвое осознание этого факта, даёт злость прожить день до завтра.

– Знаешь, почему мне не нравится это проклятое, неминуемое завтра?

– Завтра есть смерть! Завтра мы можем оказаться в разных окопах, и отношение к людям выразится в направленном дуле автомата, снова смерть, а сегодня я жив и просто дышу жизнью.

– Я не просаживаю это время на твою дымную философию. Я стряхиваю лень, ленных мыслей, я не скалюсь в амбициозной грызне за место под солнцем. Я дышу, курю и живу, не подозревая, что через час всё может измениться, потому что всё меняется, это не остановить.

Кот Нибелунг возник, выйдя из густых зарослей, следом на берег выползли торчи. Платон недовольно поморщился глядя на прибывшие лица.

– Конец философии этого прекрасного летнего дня, ад не спит, не знает выходных, ад изрыгает рвотную массу своих чудовищных порождений.

– Гомер, друг мой, не ты ли в недавнем опусе своем низверг многострадальную Белоснежку в девятый ада круг? Сукин ты сын скажу я тебе.

Гомер рассмеялся, расставляя стаканы.

– Вмерзла наивная дура в Коцит навсегда.

Дохлый посмотрел в небо, провёл рукой по бритой голове, выпил содержимое стакана.

– Для не плохого человека, ты слишком болтлив Платон, да и так любишь напустить тумана, всё о чём-то рассуждаешь, вполне серьёзно на первый взгляд, а по сути, и нет той самой сути в твоих речах.

– Ты ценишь форму и отрицаешь содержание, в этом твой ад, которого страшишься, а отсутствие смыслов в мире твоих химериальных форм делает его безжизненным, пустым, холодным без фонтанирующей крови, насилия, жажды. Твой мир нереален.

– Это дым шаманского костра, в котором всё выгорело, вплоть до магии.

– Подобные тебе Платон, строят небо на земле, а к утру твои фантазии теряют формы, очертания, плачут росой и высыхают. Уж лучше мой ад, нежели худой, бессмысленный рай из синевы да туманов. Ничего особенного, пресная, кастрированная жизнь человеческой особи.

Дохлый безразлично посмотрел на Платона.

– Молчишь и будешь молчать, потому, как не осилить тебе моего ада. Он мой, ужасный и осязаемый, с чудовищной формой и омерзительным содержанием, вечно голодный и предельно злой.

Кот поднялся на ноги, осмотрел всех свысока.