День мертвых тел

Было решено сфотографироваться всем вместе, установив камеру на отложенный старт. Для этого нужно было переставить машину, чтобы та своим непрезентабельным видом не портила эпохальный снимок. Катя села за руль, зажгла фары. И вместо того чтобы осторожно сдать назад, надавила на газ. Под общий не то вскрик, не то стон, автомобиль вписался углом переднего крыла в стену, прямо в непросохшую еще краску.

Крыло выдержало испытание достойно. Нутро арки, много лет не знавшее ни солнца, ни ремонта, медленно, но верно разваливающееся под напором сырости и корней девичьего винограда на первый взгляд тоже. А на второй, то есть когда машина все же взрыкнула и откатилась назад, на неровную плитку проезда посыпался песок и осколки кирпичей.

– Да чтоб тебя!..

– Катя, ты чего? Как первый день за рулем, честное слово.

– Любимая женщина Шумахера, ты там сама как, в порядке?

Расстроенная Катя вышла из машины и сделала печальный реверанс публике.

«Выпили немного, вот и растерялась. Ничего страшного не случилось. Эта арка и так давно нуждалась в ремонте, ведь позволил ей кто-то так зарасти», – Гуров ничего не говорил вслух, видя, как расстроены ребята. Все вместе они собрались вокруг прорехи в стене, оценивая ущерб. Один из парней поднял выпавший кирпич, отряхнул и, пачкаясь краской, попробовал приладить его на старое место. Новый стон разочарования, новые кирпичи со стуком посыпались на землю.

А потом стало очень тихо. Даже кошка в машине перестала мяукать.

– Это что… Там?

– Где?

– Там, Тошка. Вон там, прям где ты на каменщика учился.

Шутка прозвучала тускло и безжизненно.

Неопознанный предмет в песке, сколках кирпича и старой штукатурке никак не давал себя рассмотреть. Гуров протянул руку и отряхнул лишнее, еще не зная, но угадывая внутренним чутьем опытного оперативника, что увидит. Да и едва уловимый запах дал о себе знать, тошнотворный, сладковатый. Ребятам было неоткуда его узнать, к тому же веяние было настолько слабым, что почувствовать его мог только тот, кто был с ним не понаслышке знаком. Гуров понял, что отпуск закончился. Прямо сейчас.

В полной тишине он произнес, разводя руки:

– Теперь давайте-ка в сторону, ребятки. Не на что тут смотреть. Фонари все равно теперь не спасете.

Когда парни отходили, медленно, уводя за плечи замерших девчонок, Катя обернулась и закричала. Эхо ударило колоколом. Крик размножился, заметался крылатым ужасом по темному онейскому дворику.

Из стены, из толстой, но уже ветхой, старой кирпичной кладки торчала человеческая нога. Под песком и каменной крошкой угадывались брючина со стрелкой и носок мужского ботинка.

Глава 6

Утро Гуров встречал в своей квартирке на улице Ульянова. Рассвет занимался тусклый и серый, обещая отдых от жары с духотой. Голова болела беспощадно, под веки Гурову будто насыпали горячего, сухого песка. Нужно было поспать. Однако во дворе нестройный хор из трех с половиной пьяных голосов не в лад заунывно тянул: «А мы не ангелы, парень». Двое знали слова почти полностью, третий был знаком с текстом лишь поверхностно, зато с большим энтузиазмом угадывал рифмы, проявляя вокальные навыки и рвение в конце каждой строки. В конце концов, Гуров сделал себе яичницу из трех яиц с луком и ветчиной, соорудил бутерброд с майонезом, помидорами и сыром, сварил кофе, признавая поражение в борьбе за сон, и решил поработать. То есть проанализировать информацию, полученную вчера.

Впечатление от общения и сотрудничества с местной полицией осталось тягостное и в целом вспоминать о прошедшей ночи не хотелось. Праздник лета в старом патриархальном Онейске был так хорош, что на время Гурову удалось-таки представить себя в полноценном отпуске. Однако стоило вернуться с небес на землю.

Полицию он вызвал сам. Сказал Марату и Антону приготовить удостоверяющие личности всей компании документы и до приезда полиции побыть с ним, охраняя стену с трупом от возможных посягательств со стороны других поклонников творчества Полонского. Скоро выяснилось, что самой большой поклонницей белокурого мастера была именно Катя. Гуров, глядя в окно на то, как пьяные, но в целом безобидные фанаты русского рока терзают гитару, скривился, как от зубной боли, и от досады забарабанил пальцами по подоконнику. Поговорить со свидетельницей, собственно, и обнаружившей труп, первому, до полиции, не получилось. Катя, такая веселая и на первый взгляд адекватная молодая женщина, под влиянием стресса как свидетель никуда не годилась. А остальное, что могло бы быть полезным, Гуров видел сам, ведь он там был и, в некотором смысле, принимал участие. Но дело было даже не в этом.

Тоскливый, провинциальный непрофессионализм, страшнее того, полное равнодушие и нежелание работать пронизывали уходящую ночь красной нитью.