День между пятницей и воскресеньем

Леонид должен был уехать уже в этот понедельник, но у Лидочки не получалось уладить дела так быстро, и тогда он остался еще на неделю — к великой радости своих тетушек. Эти две недели были, наверное, самыми счастливыми в его жизни.

В следующий понедельник он ждал Лидочку на автовокзале, сжимал в руке билеты и с трудом сдерживал радость, чтобы не прыгать и кричать от счастья каждую минуту — он уезжал в Москву с самой прекрасной девчонкой на свете! Ему удалось уговорил своих неугомонных тетушек не провожать его, и они остались дома, но долго махали ему, стоя у калитки и утирая слезы, пока он не скрылся из вида. С собой у него была тяжеленная сумка с гостинцами и одеждой. От автовокзала каждый час ходили автобусы до железнодорожной станции, Леня и Лидочка договорились встретиться заранее, чтобы ни в коем случае не опоздать на поезд — мало ли, автобус в дороге сломается или еще что. Леонид топтался у обшарпанного здания и то и дело смотрел на большие часы на столбе, Лидочка почему-то опаздывала, хотя обычно за ней такого не водилось. Ничего страшного, подумал он, может, вспомнила в последний момент, что не положила в чемодан что-то важное, — все-таки уезжали они не на пару дней. Он еще раз обошел бетонный столб, прислонился к нему и опять уставился на дорогу, откуда должна была появиться Лидочка. Но ее все не было. Мимо с ревом проехал автобус — следующий уже никак нельзя было пропустить, тогда бы они точно опоздали на поезд. Он еще раз проверил билеты, документы — все на месте. И тут — он только успел поднять голову — ему на шею бросилась Лидочка. Она совсем запыхалась и едва дышала.

— Ты пришла! — обрадовался он и тут же спросил: — А где твои вещи?

У Лидочки с собой не было ни сумки, ни чемодана.

— Прости, пожалуйста, — выдохнула она. — Ленечка, прости! Тут такое, в общем. Я сейчас никак не могу, у нас… В общем… ЧП.

— Ты что, не поедешь со мной? — Ему тоже как будто перекрыли воздух.

— Я поеду! Я непременно поеду, только не сегодня! Так получилось. Сейчас я никак не могу, ну никак…

— Все ясно, опять что-то с Мишенькой? — насупился он.

— Ну, чего ты так?

— Да потому, что это ведь твоя мама все придумывает, чтобы вас с отцом никуда от себя не выпускать. А Мишка ваш — здоровенный бутуз. Нормальный пацан растет. Как вы с отцом не понимаете, что она вами крутит?

— Ленечка, миленький, я приеду, я, честное слово, приеду через неделю! Я даже не приеду, я прилечу! Вот, смотри, у меня и билет есть! На самолет! Мне папа достал! — Она развернула бумажку, зажатую в потной ладошке, — это и в самом деле был билет до Москвы. — Видишь! Ты пока на поезде добираться будешь, я тебя и нагоню! Ну не сердись, пожалуйста.

Конечно, он не сердился — он был в отчаянии. Потому что просто не мог уехать, он не мог оставить ее здесь. Он вообще не мог ее оставить. Ни на минуту.

— Ну как же так… — вздохнул он, скривившись как будто от боли.

— Просто, понимаешь, Мишеньку нужно послезавтра вести на прививку, а у папы как раз важный рейс, его никак не отменить, и заменить его некому.

— А мама твоя что, не может одна сходить с ребенком к доктору?

— Да может, конечно, но просто он всегда так температурит от прививок, и она очень меня попросила с ними побыть. Боится с ним одна оставаться, мало ли что. Понимаешь?

— Честно? Нет, не понимаю! Я тебе уже сказал, что это… это как… кукольный театр какой-то! Ты же взрослый человек, Лида!

— Ну, да… Но, с другой стороны, она ведь меня отпускает в Москву! Учиться! Ты представляешь, каково это для нее? Я же раньше вообще никогда никуда не уезжала. А теперь — сразу в Москву. И она отпустила. А тут всего-то маленькая просьба — помочь с Мишенькой. Ну? В последний раз. Пожалуйста? Когда я потом их еще увижу? Мишка уже подрастет совсем! Я же теперь только на каникулы приеду! После сессии.

Он вздохнул.

— Ладно. — Подхватил сумку и забросил ее за плечо. — Все понятно с твоей мамой и с Мишенькой.

— Я прилечу! Через пять дней! В субботу! В эту субботу! Да вот же билет!

— Хорошо, ладно. — Он отмахнулся от нее с сердитым видом, хотя на самом деле не мог на нее сердиться. — Я пошел, как бы автобус не пропустить.

Она подхватила его под руку и пошла рядом с ним. А потом вдруг остановилась.

— Стой! — крикнула она.

— Что опять?

— Оставь мне что-нибудь!

— Что?

— Оставь мне что-нибудь! Ну, Леня! Чтобы у меня было что-то твое. На память. Какую-нибудь вещь, не важно.

— Лида, на какую память, если ты клянешься прилететь в субботу?

— Я прилечу! Но ведь это же целых пять длиннющих дней без тебя! Ну, дай мне что-нибудь!

Он замешкался, пошарил в карманах, но там нашелся только помятый и не слишком чистый носовой платок. Тогда он расстегнул сумку.