День Муравья

Комиссар Мелье осматривал гостиную, не пропуская ни одной мелочи. Наконец его взгляд остановился на потолке.

— Скажи-ка, Эмиль, когда ты вошел, здесь мухи были?

Инспектор ответил, что не обратил на это внимания. Когда он пришел, двери и окна были закрыты, но потом окна открыли, а мухи, если они и были, то за это время могли и улететь.

— А что, это так важно? — забеспокоился он.

— Да. То есть не очень. Скажем так, жаль. У тебя есть досье на погибших?

Из сумки, которую он обычно носил через плечо, Каюзак достал папку. Комиссар просмотрел ее.

— Что ты об этом думаешь?

— Есть кое-что интересное… Все братья Сальта по профессии были химиками, но один из них, Себастьен, был не так безобиден, как может показаться на первый взгляд. Он вел двойную жизнь.

— Ну-ка, ну-ка…

— Этот Сальта был одержимым игроком. Его коньком был покер. У него даже прозвище было «гигант покера». Не только из-за его роста: он еще делал бешеные ставки. Совсем недавно он много проиграл. Оказался по уши в долгах. Для него был единственный способ выбраться — увеличивать ставки.

— Откуда ты все это знаешь?

— Не так давно занимался игровой средой. Себастьен полностью прогорел. Ему, кажется, даже смертью угрожали, если в кратчайшие сроки он не расплатится.

Мелье задумался, даже жвачку перестал жевать.

— Значит, причина у Себастьена была…

Каюзак покачал головой.

— Думаешь, он опередил их и совершил самоубийство?

Комиссар пропустил вопрос мимо ушей и повернулся к двери:

— Она была закрыта изнутри, когда ты прибыл, верно?

— Точно.

— И окна тоже?

— Да, причем все!

Мелье снова принялся ожесточенно жевать жвачку.

— Ну и что тут, по-твоему, было? — спросил Каюзак.

— Самоубийство. Конечно, это может показаться слишком просто, но гипотеза самоубийства объясняет все. Чужих следов нет, потому что не было внешнего вторжения. Все произошло в закрытом помещении. Себастьен убил братьев и себя.

— Ну хорошо, а каким орудием?

Мелье прикрыл глаза, в поисках вдохновения. Потом он произнес:

— Это был яд. Мощный яд с замедленным действием. Типа цианида, помещенного в карамель. Карамель тает в желудке, высвобождая свое смертоносное содержимое. Это как химическая бомба замедленного действия. Ведь ты говоришь, он был химиком?

— Да, работал в Компании общей химии.

— Значит, Себастьену Сальта не составило бы труда изготовить такое орудие убийства.

Для Каюзака это прозвучало не совсем убедительно.

— Почему же тогда у них такие испуганные лица?

— Боль. Когда цианид попадает в желудок, это мучительно. В тысячу раз хуже язвы.

— Я могу понять, что Себастьен Сальта покончил с собой, — все еще с сомнением возразил Каюзак, — но зачем ему было убивать своих братьев, им-то ничего не грозило?

— Чтобы избавить их от банкротства. Давно известный человеческий рефлекс, увлечь на смерть всю семью. В Древнем Египте фараонов хоронили с женами, слугами, животными и мебелью. Одному туда отправляться страшно, вот и тащат за собой своих близких…

На этот раз слова комиссара показались инспектору вполне убедительными. Хотя это и выглядело чересчур просто и мерзко. Тем более что только версия самоубийства вполне объясняла отсутствие чужих следов.

— Итак, подвожу итог, — продолжил Мелье. — Почему все закрыто? Потому что все произошло внутри. Кто убийца? Себастьен Сальта. Каким орудием? Ядом замедленного действия собственного изготовления! Какой мотив? Отчаяние, невозможность расплатиться с огромными карточными долгами.

Эмиль Каюзак больше ни о чем его не спрашивал. Неужели эту загадку, которую газеты окрестили «триллером лета», было так легко разгадать? И даже безо всяких экспертиз, очных ставок, поисков улик — без всех этих атрибутов профессии. Репутация комиссара Мелье не оставляла места сомнению. В любом случае, его рассуждения давали единственно возможное объяснение произошедшего.

Подошел полицейский:

— Эта журналистка из «Воскресного эха» все еще здесь, она хочет взять у вас интервью. Она ждет уже больше часа и требует…

— Хорошенькая?

Полицейский кивнул:

— Даже «очень хорошенькая». Думаю, она евразийка.

— Да? И как ее зовут? Чунг Ли или Манг Си-нанг?

Полицейский возразил:

— Вовсе нет. Летиция Вэль или что-то в этом роде.

Жак Мелье призадумался, потом взглянул на наручные часы:

— Скажите этой дамочке, что, к сожалению, у меня нет времени. Сейчас время моей любимой передачи «Ловушка для мысли». Знаешь такую, Эмиль?

— Слышал, но ни разу не видел.

— Это ты зря! Такая мозговая тренировка полезна для всех детективов.

— Ну, для меня, знаешь ли, поздновато.

Полицейский кашлянул:

— Так что с этой журналисткой из «Воскресного эха»?

— Передайте ей, что позже в Центральном агентстве прессы я сделаю заявление. Ей придется черпать вдохновение там.

Полицейский позволил себе маленький дополнительный вопрос:

— А что с этим делом, вы уже нашли разгадку?

Жак Мелье разочарованно улыбнулся, как специалист, перед которым поставили слишком простую задачу. Однако ответил:

— Двойное убийство и самоубийство, и во всех случаях отравление. Себастьен Сальта погряз в долгах, вот и решил покончить с этим раз и навсегда.