День Муравья

Огонь! – кричит 103-й, но вторая линия тяжелой артиллерии, вооруженная 60-процентной кислотой, не решается выстрелить по этой мешанине дерущихся муравьев и термитов. Приказ не выполнен. Отряды действуют по своему усмотрению. Два фланга армии крестоносцев пытаются прорваться и ударить по армии термитов сзади, но выполняют этот маневр чересчур поспешно.

Смола термитов попадает на пчел, пытающихся взлететь. Они прячутся в песок, вместе с ними мухи, там же и 24-й с коконом.

103-й старается успеть везде, пытаясь перестроить пехоту в правильные квадраты. Он измотан.

– Старею, – говорит он, выстрелив и не попав в цель.

Крестоносцы отступают. Что стало с блистательными победителями Пальцев? Что стало с завоевателями Золотого пчелиного города?

Громоздятся кучи мертвых муравьев. Теперь в живых остались только тысяча двести, и те уверены, что скоро их постигнет та же ужасная судьба.

Неужели это поражение?

Нет, 103-й видит, как вдалеке появляется еще одно облачко. На этот раз летят друзья. «Большой Рог» вернулся, и не один, а с грозной летающей армией.

Они с шумом проносятся над головами, и все смотрят на них со смешанным чувством восхищения и страха. Это ужасные демоны апокалипсиса.

Они несутся, великолепные, кричащие и звенящие всеми своими лакированными суставами.

Там есть minotaures typhees, нептуны, майские жуки и большие жуки-олени с рогами в форме клещей.

На зов «Большого Рога» откликнулись лучшие из самых диковинных видов жесткокрылых.

Монстры превосходно вооружены пиками, копьями, рогами, остриями, пластинками-щитами, когтями. Их надкрылья разрисованы своего рода гербами: у одних на спине изображены физиономии с розовыми и черными разинутыми пастями. У других – более абстрактные мотивы: красные, оранжевые, зеленые или мерцающие голубые пятна.

Ни один кузнец не смог бы выковать такие доспехи. Шлемы делают их похожими на доблестных витязей из легендарного средневековья.

Под управлением «Большого Рога» два десятка жесткокрылых заходят на разворот, выравниваются и нападают на скопления солдат-термитов.

Никогда 103-му не доводилось видеть ничего более зрелищного.

В рядах термитов смятение. На эту новую армию смола уже не действует. Метательные снаряды термитов разбиваются о толстые кирасы жесткокрылых, и смола стекает вниз на самих термитов.

Термиты вынуждены отступать.

На землю рядом со 103-м опускается «Большой Рог».

– Садись! Взлет.

Под лапами скакуна поле битвы мелькает, как пылающий конвейер.

Армия преследует беглецов, а во главе ее 103-й. Со своего летучего мотора он точно прицеливается кислотой, и каждый раз попадает в цель.

– Огонь! – кричит он изо всех сил своих усиков. – Огонь!

Муравьи наступают, стреляя кислотой.

131. Феромон военной стратегии

Феромон памяти № 61.

Тема: Военная стратегия.

Дата выделения: 44-й день года 10000667.

Любая военная тактика в первую очередь должна нарушить устойчивость противника.

Тогда противник инстинктивно будет пытаться не потерять равновесие, и все силы будет прилагать в направлении, противоположном удару.

В этот момент противника не надо останавливать, наоборот, пусть его занесет далеко вперед силой собственного веса.

В это короткое мгновение противник особенно уязвим. Это время добить его окончательно. Если упустить этот момент и не воспользоваться им, все надо будет начинать сначала, а враг на этот раз будет более бдителен.

132. Война

Огонь!

Бесчисленные волны черных силуэтов бегут под ураганным огнем. Солдаты окапываются, иначе их изрешетит. Отряды укрываются в дюнах.

Взрывы гранат. Пулеметные очереди. Вдалеке от горящих нефтяных колодцев тяжелый черный дым, сквозь который уже не просвечивает солнце.

– Выключите. Хватит!

– Вам не нравятся новости? – поинтересовался Мелье, уменьшая звук, по телевизору передавали новости.

– В какой-то момент человеческая глупость начинает утомлять, – сказала Летиция. – По-прежнему ничего?

– Ничего.

Молодая женщина завернулась в одеяло.

– В таком случае я немного посплю. Если что-нибудь будет происходить, разбудите меня, комиссар.

– Придется вас поднимать прямо сейчас. Один из детекторов движения только что активизировался.

Они внимательно посмотрели на экраны.

– В комнате возникло движение.

Они включили все видеомониторы, но ничего так и не увидели.

– Они тут, – произнес Мелье.

– Он тут, – поправила Летиция. – На экране только единичный сигнал.

Мелье открыл бутылку минеральной воды. Быстро протер подмышки и, чтобы избежать любого риска, набрызгал на себя еще одеколона.

– От меня все еще пахнет потом? – просил он.

– Вы источаете Бебе Кадум.

По-прежнему ничего не происходило, но вдруг по полу что-то заскрежетало.

Жак Мелье внимательно вглядывался в изображения со всех камер, которые только были установлены в комнате.

– Они приближаются к кровати.

Перед камерой, расположенной на уровне коврика, появилась косматая мордочка голодной мыши. Оба расхохотались.