День надежды

Вот она, лабрадорова правда и истина! Даже если нет навыка, главное – помехи от нас не будет. Золотые слова!

Дальше телевизор меня огорчил основательно:

«Единственным крупным недостатком лабрадора следует признать то, как тяжело он переносит жару, что существенно ограничивает августовские охоты…»

Да все я вынесу. Все перенесу. Зачем вот эти поклепы? Эх…

«…впрочем, это тот случай, когда достоинства легко превращаются в недостатки и наоборот. Лабрадору совершенно нипочем не только холод, но и ледяная вода, в которую он с удовольствием идет в любое время…»

Ну, вот, видите? А то сразу «недостаток».

«Отлично зарекомендовала себя эта порода по кровяному следу. Во многих странах мира именно лабрадоров применяют для поиска подранков…»

И почему я раньше этого ничего не знал? Какие таланты лабрадора от меня скрывали! Хотя стоп! Мне-то они зачем были нужны? Ты чего, Трисон, совсем рехнулся? Ты же поводырь! Да, все понимаю. Но вот так судьба распорядилась – теперь уток с гусями придется по болотам гонять.

«Лабрадора можно начинать обучать уже после смены зубов. В это время уроки не должны превышать двадцать-тридцать минут. Лучше если они будут походить на игру. В девять-десять месяцев лабрадор может сделать первые шаги на охотничьем поприще, а в год он уже будет великолепен…»

Ну, что ж, представим, что я еще очень молод и только готовлюсь стать суперохотником. Первую лекцию я послушал, учитывая мою способность к обучаемости, можно сказать, к первой в своей жизни охоте готов!

Телевизор предупреждает:

«Молодой собаке нужно дозировать физические нагрузки, не изматывать ее на охоте, пока она не окрепла. Если натаской вы занимаетесь самостоятельно, следите не только за работой собаки, но и за собой, не давая себе чересчур увлекаться, горячить собаку. Излишняя горячность может привести к тому, что собака будет гонять птицу, выходить из-под контроля, что может напрочь испортить удовольствие от охоты…»

Мне такие предупреждения не нужны. Не такие нагрузки выдерживал. Главное, чтобы Александр Михайлович выдержал и не свалился куда-нибудь в овраг. На мой взгляд, грузноват он по болотам бегать. Хотя, возможно, и вынослив. Ладно, посмотрим.

«Лабрадор обладает всеми необходимыми данными, чтобы стать не только собакой для дома-семьи, но и собакой – великолепным помощником на охоте. Желаем вам удачи в воспитании лабрадора и отличной охоты…»

Как хорошо, что я прослушал эту телепередачу. Без нее мог бы наделать ошибок. Кто там говорит, что телевизор вещь вредная? Ничего подобного – дальше было еще интереснее. Правда, уже не о лабрадорах. Ну, раз уж мы заговорили в этой главе об охоте, с вашего позволения, пока не забыл, расскажу кое-что из истории. Поверьте, это очень интересно.

Например, колыбелью соколиной охоты, по мнению исследователей, является Индия. Некоторые историки утверждают, что такая охота началась в Европе после первого крестового похода. Но нет. Здесь она была известна еще до новой эры. Греческие историки Ктезия и Элион писали о травле хищными птицами и отмечали это действо, как одну из достопримечательностей Индии. По свидетельству Аристотеля уже во времена Александра Македонского фракийцы охотились с помощью прирученных хищных птиц. От них соколиная охота пришла на запад.

Интенсивное распространение ястребиной и соколиной охоты произошло в эпоху Великого переселения народов, в V веке. В России первые упоминания об охоте с ловчими птицами относятся к XII веку. О ней упоминает в своем завещании Владимир Мономах. В охоте с ловчими птицами без собак сложно, а потому охотники стали дрессировать специальных собак, хотя в такой охоте от собак не требовалось большой сноровки, проворства, силы и выносливости, а потому в помощь соколам и ястребам привлекались обыкновенные дворовые собаки.

Но более важное значение имела стойка птичьей собаки при другом способе охоты на птиц – ловле сетями. Предметом охоты была полевая дичь – перепела и куропатки, имеющие привычку затаиваться. Сама же ловля заключалась в том, что птицу или птиц, найденных собакой, накрывали большой, так называемой наволочной сетью. Для успешной охоты требовалась собака, которая не только искала бы близко от ловцов, но и оставалась вблизи найденной дичи как можно дольше.

Если вникнуть в сущность стойки, то это скорее инстинкт. Дело в том, что кратковременная стойка присуща лисе, волку и другим хищным зверям. Она объясняется именно потребностью хорошо высмотреть учуянную добычу, то есть нацелиться, для того чтобы вернее рассчитать прыжок и схватить ее без промаха.