День не задался

Это и вправду сделал он, только у него на это ушло 11 лет, из них пять лет войны. Пусть считает, что это данные разведки. Пока таких двигателей ни у кого нет. Сделает их он. И уже в этом году! Мессершмитта мы почистили в Баварии очень основательно! У нас уже есть металл для кольцевых камер и газовой турбины, вакуумные печи и от союзников, и из Германии. Вся немецкая документация по жаропрочным сталям у нас. Мы, наконец, выровнялись с ними по высотности, скорости пикирования, подтянули навесное оборудование и, вообще, принципиально отличаемся от Советской Авиации образца 44 года. Во многом, благодаря усилиям Новикова, который, наконец, получил инструмент воздействия на промышленников: военную приёмку. Военпредами, обычно, становились бывшие лётчики, после окончания курсов военной приёмки. Они, как никто, были требовательны и безжалостны. Никакие ссылки на смежников, гонящих брак, в расчёт не принимались. Они точно знали, что за их подписью стоит жизнь их товарища по оружию: свежая могилка и нестройный залп из пистолетов. Авиация ошибок не прощает.

Люлька сказал, что на переделку его ТР-1 требуется 2–4 месяца. Климов запросил полгода. Швецов сказал, что очень сильно загружен поршневыми машинами, но создаст отдел по разработке одноконтурного ТРД, который выигрывает по диаметру у двухконтурного. Но сроков реализации не указал. Хитрит. И это хорошо! На самом деле, у него самый мощный завод, и очень неплохие конструкторы. Просто решил поставить на копирование ЮМО. Его я нагрузил М-82в с принудительным охлаждением. Сухой занялся продувками стреловидных крыльев в ЦАГИ, Ивченко в Уфе взял на себя свободные и связанные редукторы. В общем, идея создать общий мозговой центр оказалась востребованной. Каждый из них понимал, и я, тоже, стремился донести до них то, что всё, что они делали до сих пор уже история, мы на пороге новой революции в авиации.

Однако, через день у меня в кабинете оказался Артём Микоян, который узнал о нашем «сборище», и решил поинтересоваться, почему его на него не позвали.

— Артём Иванович, а пока нечего делать! Никаких Государственных заказов я не распределял. Пока работа идёт на перспективу.

— Как так? Я же получил Государственный заказ на МиГ-9 с двигателем BMW! И Яковлев — тоже!

— А мы не работаем с этими двигателями, Артём Иванович. Поэтому вас и не пригласили. Вполне вероятно, что с ЮМО и BMW вы сделаете самолёт, и даже быстрее, чем мы создадим двигатели. Государственное задание на МиГ-9 никто не отменял!

— Но там же были представители ОКБ Сухого, Лавочкина и Поликарпова! Почему их пригласили, а нас нет?

— Сухой получил задание на работу в ЦАГИ, ОКБ Лавочкина и Поликарпова получили задание на разработку не авиационной техники.

— А какой?

— Вы задаёте нескромные вопросы, Артём Иванович. Другая техника.

— Но нас уведомили, что вы являетесь куратором и наших работ! Как же так, Павел Петрович?

— Да успокойтесь вы, Артём Иванович. Совершенно разные направления, и существует старинный принцип не складывать все яйца в одно корзину. К вам я обязательно загляну в ближайшее время. Но не сегодня и не завтра, и даже не в течение ближайшего месяца. С постройкой самолёта из готовых деталей вы справитесь и без меня. Опыт у вас есть. Будет готово — докладывайте! Пока у меня времени нет. Я же только назначен на эту должность, и у меня свой график работы.

В этот момент вошёл Львов и доложил, что прибыли Лавочкин и Янгель, машины у подъезда. Я извинился перед Микояном и вышел из кабинета. Следом вышли Львов и недоумевающий Микоян. В машине Янгель и Лавочкин передали мне свои соображения по крылатой ракете с воздушно-реактивным двигателем и баллистической ракете на основе монотопливного бутилкаучука. Предложения Лавочкина мне не сильно понравились. Он ещё весь в самолётах, практически, это совсем не то, что требуется. А Янгель, этот далеко пойдёт! Мы подъехали к ангару в Кубинке, минут 5 ждали разводящего, затем нам открыли ангар и заперли нас в нём.

— Вот, смотрите: ФАУ-1 и ФАУ-2. Конструкции Вернера фон Брауна. Сам конструктор или погиб, или где-то в Германии. Пока он нами не обнаружен. Ведём его поиск. Им сильно интересуются и союзники. Конструктор двигателей погиб в этом году во время английской бомбардировки острова Пенемюнде. Эти ракеты нами найдены на подземном заводе в Альпах.

— Я же предложил такую же схему, Павел Петрович! И даже двигатель такой же!

— Вот это и плохо, Семён Алексеевич! Смотрите сами: дальность маленькая, скорость маленькая, грузоподъёмность просто никакая. А будущий наш противник находится за океаном.

Мы присели возле крыла ФАУ-1, и я набросал ему примерную схему будущей «Бури».

— Вот такой вот конгломерат: это — ускорители, на ЖРД. Это — маршевый двигатель, прямоточный, не пульсирующий, как здесь, а прямоточный. Дальность — 8000 минимум! Грузоподъёмность — до трех, может быть, до 4 тонн.

Лавочкин задумчиво смотрел на рисунок.

— Без работ Сухого, это всё работать не будет, вы же понимаете! И двигателя такого нет.