День открытых зверей

— Да, люди выживают… То подберут корочку с пола… То склюнут зернышко с подоконника… То отщипнут украдкой от общего каравая… То отгрызут у зайчишки лапу… То полакомятся падалью… То сами себя зажарят… И они не особенно задумываются обо всем этом…

Наблюдая за сослуживцами и соседями, я пришел к выводу, что они именно так себя и ведут. И другой жизни попросту не ведают.

Взять хотя бы семью из квартиры справа. Такая у них происходила из-за всего постоянная возня. Склока. Перебранка. Мужа разбил паралич. После инсульта он стал нервным, раздражительным, бесился, что жена не понимает его нечленораздельную речь. Орал на нее. Вернее, мычал. (Мне из-за стенки было слышно — точно, как разъярившийся бык). А жена нервничала, что муж болеет и стал чокнутым. У нее от переживаний выступил опоясывающий лишай. И вот она стала просить дочку, которая, кстати, живет в соседнем доме, в трехкомнатной квартире вдвоем с мужем, чтоб забрала отца хоть на время к себе. Дочка не соглашалась, видимо, муж ей запретил — и его легко понять. Мать обиделась. Психовала и скандалила с парализованным. Вымещала на нем свои стрессы. А еще ходила лечить лишай в поликлинику. И когда однажды не застала своего врача, а нарвалась на дежурную, которая ей сказала, чтоб она шла домой и лечилась сама, сочла, что чаша ее терпения переполнена. Что стала никому не нужна. И наглоталась каких-то таблеток. Будто это могло хоть в какой-то мере исправить или облегчить ситуацию!

Ее откачали, она лежит дома. Дочь, перепуганная угрозой стать виновницей смерти матери, забрала парализованного папашу к себе. Отец плачет и хочет домой, к жене, там ему лучше (он это понял), но на него никто не обращает внимания.

Другая моя соседка по лестничной клетке — убогое существо — пропахшая чесноком старушка. Но в мой дом, в мою квартиру она вплывает, как щука в аквариум, полный золотых рыбок.

Чеснок — единственный овощ, который она может себе позволить. По причине крайней нищеты. Однако слабенькая, немощная эта старушенция, будучи вдовой некогда известного скульптора, по отношению ко мне является настоящей кровопийцей. Чего она от меня добивается, зная, что моя зарплата не больше, чем ее пенсия? Но она постоянно предлагает купить какую-нибудь из оставшихся в ее распоряжении гипсовых работ. (Возможно, у меня самый интеллигентный вид из всех, кто живет в нашем доме.) Сами понимаете, какого качества эти ублюдочные работы. Какие-то перекошенные, раскрошившиеся фигурки, которые уже побывали в комиссионных и антикварных магазинах, и там отказались их взять.

В конце концов я выбрал из этого собрания уродов и уродок небольшую фигурку — женщину под зонтом и с собачкой на проволочном поводке. Просто из жалости. Старуха ведь погибала от дистрофии. Благодарностью было то, что она удесятерила свои усилия по впариванию мне очередного шедевра. Так что я вынужден избегать встреч с ней и в дом вхожу с опаской и оглядкой, стараясь не столкнуться ненароком с пропахшей чесноком ведьмой.

Третья моя соседка потеряла сначала сына, потом мужа. Сын заболел волчанкой. Врач отправил его на море. Я могу не знать, что это за болезнь, мальчик и его мать могли этого не знать. Но врач-то должен был знать, что такому заболеванию противопоказаны юг и жара!

Впрочем, теперь я думаю: почему мать не проверила по книгам, справочникам, не поинтересовалась у специалистов — правильно ли действовал доктор?

И ведь, наверно, убивший мальчика негодяй был в основе своей неплохим, просто безалаберным парнем… И никто не приучил его заботиться о последствиях собственных поступков… Такой же ласковой, мягкой, сердечной была врачиха, предлагавшая мне — из самых добрых побуждений — операцию, чтобы избавиться от элементарного плоскостопия. Мои родители в благодарность за ее заботу носили ей подарки. Дешевенькие духи. И считали, что это очень даже роскошно.

Скорей всего, она передаривала жалкие флакончики кому-нибудь из знакомых…

В творившейся вокруг жизни никто и ни о чем не желал мыслить, никто и ни за что не собирался отвечать… Это, пожалуй, была еще одна характеристика человеческой натуры. Ни о том, как выглядят, ни о том, чем заняты и что предпримут в следующую минуту, люди не размышляли. Не смыслящие в медицине — лечили, не сведущие в административных делах — командовали и руководили…