День отца

Потом я ругал себя, что спросил. Я не имел права спрашивать. Не должен был таким тоном. Не имел права ставить под сомнение её решение. Она всегда была упрямой, волевой, целеустремлённой, эта Орлова. И неглупой. Она прекрасно понимала в какой сейчас невыгодной роли, что её используют, ей помыкают — я не должен был тыкать ей этим в лицо. Она знала, что делает. Это был её выбор: быть с ним. И не её: кого любить. Я не имел права осуждать её ни за то, ни за другое. Я сам, безответно в неё влюблённый, разве выбирал?

Если бы выбирал я, то, конечно, предпочёл бы кого попроще, позауряднее, помягче, а не Алмазную Принцессу.

И я, весь такой правильный и нудный, ушёл из её жизни.

А красавец Бахтин, яркий, самоуверенный, по-спортивному злой, смелый. Чемпион, лидер, герой. Звезда Бахтин остался.

Славка, конечно, одна знала, что на той, другой чаше весов, которая не видна посторонним. Каков он с ней, когда гасят свет и они остаются одни.

А ко всем своим достоинствам ещё она была очень терпеливой и ради своей цели была готова на многое…

Я вздрогнул, когда за спиной раздались шаги.

— Он забрал попугая, — прохрипела Слава больным горлом.

И я думал, закроет дверь. У меня своя жизнь, у неё своя: она всегда неохотно делилась личным — вход в её частную жизнь был строго по пропускам. Но она щёлкнула выключателем, зажигая свет, и пригласила меня войти.

в недоумении алиса

ведь из норы торчит на треть

непредусмотренный сюжетом

медведь

Глава 8

— Аллея славы, — усмехнулась Славка, подходя к разложенным на столе фотографиям.

Кадры на них были весьма занимательные и расположены в хронологическом порядке так, что нетрудно было проследить весь путь двух «влюблённых»: Бахтина и его юной подружки. От места где они встретились — букет, кафе, прогулка, поцелуи в машине — до весьма красноречивых снимков на кровати в этой самой гостевой комнате, где мы стояли, не оставляющих никакого простора для фантазии. Я поднял последний: использованные презервативы в мусорном ведре. Силён: я насчитал три.

— Ты наняла частного детектива?

Славка неопределённо пожала плечами. Это могло означать что угодно: от «мне пришлось» до «сколько можно делать из меня дуру».

— Неплохо поработал, — бросил я фотографию на место, имея в виду и детектива, и хоккеиста.

Славка усмехнулась, спокойно и жутко, словно то, о чём я только что вспомнил, сбылось. Она не зря терпела — настал час расплаты. За пиво с грейпфрутом, за улетевшего попугая, за годы, что она моталась по миру ещё не с ним, а за ним.

Конечно, я всё это себе придумал. Но спрашивать ни о чём не стал.

— Ты вспомнила зачем приезжала в наш супермаркет? — спросил я, устроившись на мягком диванчике в кухне.

Телефон на столе, наконец включённый в розетку, издавал непрерывные трели входящих сообщений. Славка подошла, чтобы выключить звук и посмотрела на меня с удивлением:

— А я забывала? — просипела она.

— Ну… как… — напрягся я. — Я спросил: «А ты зачем пришла?» И ты ответила: «Я? Не помню».

— Так я имела в виду: не помню зачем свернула в супермаркет. А приезжала я посмотреть помещение на втором этаже, — шептала она тихо, но внятно. — Там раньше был ювелирный салон. Мы решили его купить, и я смотрела всё ли меня устроит, разговаривала с владельцем. А потом позвонила адвокат, я спустилась вниз, — развела она руками.

«Нашла безлюдное место, чтобы поговорить — отдел детских товаров, — мысленно продолжил я. — И сообщение о доме, что хочет отсудить муж, конечно, её расстроило. Она так сосредоточилась на разговоре, что ничего и не замечала вокруг. Машинально взяла тележку и пошла».

Вот я дебил! Придумал себе чёрт знает что. Нафантазировал. Ещё и всем рассказал.

Я мучительно потёр ладонями лицо, хотя было стойкое желание стукнуться лбом о столешницу.

— У тебя такая чу̀дная девочка, — мягко улыбнулась Слава, когда я снова на неё посмотрел. Она села напротив и мечтательно подпёрла щёку, словно я воплотил в жизнь её мечты.

— Она и правда чу̀дная, Слав, — вздохнул я. — Но она не моя.

Её брови изумлённо взлетели вверх...

К концу рассказа она, переживая, возмущаясь, сочувствуя, так взъерошила свои густые волосы, что её аккуратная стрижка с переливами от русого до блонд стала похожа на гнездо из светлой сухой травы.

Я улыбнулся. Она тряхнула головой и встала, чтобы включить чайник.

— А где сейчас собака?

— Живёт с нами, — ответил я.

— Тебе не кажется, что она как-то связана с девочкой? — развернулась Славка ко мне и подпёрла спиной стол, где шипела, закипая, вода.

— Кажется, но сколько кинологи ни пытались с Командором работать, ни их попытки, ни Аркана, моего друга ветеринара, Аркадия Реймана, если ты его знаешь… — Она выразительно кивнула: «Конечно, знаю! Кто в городе не знает Реймана!» — Ни к чему не привели: Командор — просто невоспитанный бродячий пёс с добрым уравновешенным характером и отважным сердцем. Скорее всего, он, как и остальные собаки, пришёл на помойку за пропитанием, но инстинкты заставили его защищать ребёнка.