День отца

Ветеринарная клиника Рейманов работала круглосуточно и вместе с ветеринарной аптекой, магазином зоотоваров и салоном красоты «ПЁСиКо», занимала целое двухэтажное кирпичное здание с подвалом и мансардой, построенное на их личные деньги среди многоэтажек. Плюс за городом они содержали крематорий, колумбарий со всеми похоронными услугами для животных, включая транспортные, кладбище и большой приют для бездомных зверушек, куда как правило мы и привозили со своих волонтёрских рейдов спасённых сироток всех размеров и мастей.

В общем, всё, что только может понадобится владельцу питомца, будь то корова, пёс или попугай: Звоните Рейману! Это был рекламный слоган их компании. Редко кто в городе не знал их клинику и не пользовался их услугами.

Не удивительно, что Бахтин привёз своего попугая именно ему.

Оборудованная по последнему слову техники: УЗИ экспертного класса, цифровой рентген, своя лаборатория, хирургические кабинеты — клиника не пустовала ни днём ни ночью. Но сам Рейман брался только за самые сложные случаи — у него был первоклассный штат ветеринаров. А помещение, где мы сейчас находились, я бы назвал скорее прозекторской на два рабочих места: Ира с Командором заняли один стол, Рейман — второй. Или их личным кабинетом, где не принимают посетителей. Только таких как я, особо приближённых.

Рейман стал первым человеком, с которым я подружился в пятнадцать лет, когда мы только переехали. Он жил в тёткином доме, а мы с отцом остановились на первое время в её квартире. Познакомились мы с Рейманом как-то просто — вместе поднимались в лифте, разговорились, да так и дружили до сих пор, хотя Аркан был старше на пять лет.

— Он пишет докторскую о паразитах пушных зверей, — подсказала его жена.

— А ты? — спросил я.

— А я уже защитилась. Но у меня было воздействие платиносодержащих препаратов на репродуктивную систему крыс.

— Так ты доктор ветеринарных наук? — удивился я.

— А то! — пожала она плечами. — Ты же не думал, что я собачий парикмахер? Это моё хобби — делать мальчиков и девочек красивыми, — ласково потрепала она Командора. — Как и хоккей. И за Бахтиным, ты уж прости, независимо от ваших с ним сложных отношений, я слежу не первый год. Кстати, там же сегодня плей-офф КХЛ, полуфинал, — потянулась она за пультом телевизора.

Пока Ира тыкала по каналам до «спортивного», Командор зевнул и лёг. И я бы тоже, признаться зевнул и тоже лёг, пока она объясняла, что КХЛ — это Континентальная Хоккейная Лига, там борьба идёт между клубами и входят в неё шесть стран: Латвия, Россия, Белоруссия, Казахстан, Китай и Финляндия. Главный приз — кубок Гагарина, его обладатель также получает титул чемпиона России, независимо от национальной принадлежности сборной. А Бахтин последние два года играет за один из клубов КХЛ, у него контракт до конца сезона.

— А до этого от за кого играл?

— За другой клуб КХЛ. А до этого, — опередила она мой вопрос, — у него был контракт с НХЛ, с одним из американских клубов. Но Бахтин отказался переходить в другой клуб НХЛ, когда его перепродали, — хотя там вроде у них так принято, — а потому его дисквалифицировали, и он подписал соглашение о завершении карьеры в лиге.

— То есть америкосы его больше никогда не купят?

— Ни один клуб Национальной Хоккейной Лиги.

— И что ты о нём думаешь? — посмотрел я на экран, но там показывали биатлон.

Ирина пожала плечами и вытащила из-под морды пса вторую лапу.

— Бахтин очень результативный игрок. Его обожают болельщики, тренера, спонсоры. Он красавец, чемпион, боец. Вынослив, силён, стабилен в своём мастерстве, что особо ценится в спорте...

— Но… — подсказал я.

— Но… ему тридцать четыре года, — пожала плечами Ира. — Для профессионального хоккея — это возраст ухода из большого спорта. И это очень травмоопасный спорт. Он продержится ещё, максимум, год-два, а потом или сдохнет с такими нагрузками, или вынужден будет уйти. И он прекрасно это знает.

вырос и читаешь

камасутру ты

а на полке плачут

агнии барты

— Ему сейчас нужен надёжный тыл, — поддержал Рейман, возвращая на руки перчатки. — И, знаешь, мне кажется, в браке с Алмазной Принцессой, он выиграл куда больше, чем она.

— Выиграл бы, может быть, — уточнил я. — Если бы она не подала на развод из-за измены.

— Ну, значит, он совсем отбил себе башку об лёд, если решил изменять ей открыто именно сейчас.

— В то, что он беспокоился о здоровье жены я верю, а вот в то, что решил травить… зачем?! — подхватила Ирина.

— Знаешь, Рим, чтобы отравить человека и не сесть в тюрьму надо очень постараться, — добавил Рейман.

— Это смотря чем травить, конечно — возразила ему Ира. — Если мышьяком, то да. Но есть сотни лекарственных препаратов, как например, те платиносодержащие, что я изучала на крысах, в них никакие швейцарские врачи не разберутся. На стыке фармакологии, токсикологии и ветеринарии столько дивных субстанции.

— А если затем, чтобы жену признали невменяемой? — предположил я. — Оформит над ней опеку как над недееспособной и всё.