День победы

- Мы в заданном квадрате, сэр! - доложил один из двух операторов, находившихся в фургоне "Хаммера", напичканном всевозможной аппаратурой, позволявшей управлять крылатым "Хищником" почти за три сотни километров без ретранслятора.

- Провести облет квадрата! Начать поиск целей!

- Русские сообщили, что кортеж обстреляли ракетами и снайперским огнем, очевидно, из ближайших зданий, расположенных вдоль этого проспекта, - сообщил офицер из группы радиоперехвата, лично слышавший переговоры столичной полиции.

- Вижу открытое окно! - оператор указал на широкий экран, в центре которого плавала прицельная метка. - Предполагаю позицию снайпера противника!

- Уничтожить цель!

Палец оператора лег на копку пуска ракет. Подвешенные под узкими крыльями "Предейтора" ракеты "Хеллфайр" AGM-114K были готовы к пуску. Луч лазерного дальномера, входившего в бортовое оснащение беспилотника, уткнулся в оконный проем, помечая цель, и офицер, управлявший RQ-1 нажал на гашетку.

Управляемая ракета устремилась к цели точно по лучу, точно по туго натянутой струне. Через две секунды она исчезла в темном проеме, а еще через мгновение из этого и соседних окон вырвались языки пламени.

Взрыв термобарической боеголовки весом восемь килограммов уничтожил все, что находилось в квартире, вместе с двумя ее жильцами, снес гипсокартонные переборки, выжигая комнаты примыкавших квартир, обитатели которых в страхе забились по дальним углам, едва услышав стрельбы под своими окнами. Их не зацепили шальные пули, но выпущенная с беспилотного самолета ракета оборвала их жизни в одно мгновение.

- Цель поражена!

- Продолжать наблюдение, - приказал генерал Камински. - И не слезайте с частот русской полиции! Мы должны знать, что происходит!

Офицер разведки кивнул, а беспилотник, поднявшись выше крыш московских новостроек, описал широкий круг, фиксируя все, что происходило внизу. Под левым его крылом ждал своего часа еще один "Хеллфайр".

Максим Громов кое-как поднялся на четвереньки, чувствуя, что голова вот-вот расколется, и вообще его сейчас стошнит. В носу что-то хлюпало, Громов провел рукой по верхней губе - кровь. А кругом - дым, запах гари, всюду пятна копоти, а из дверного проема, который совсем недавно закрывала добротная стальная дверь с серьезным замком, вырывается пламя.

Громов, не понимая, что делает, встал на ноги и нетвердой походкой двинулся туда, где полыхал огонь. Слюсаренко, по лбу которого струилась кровь, едва успел остановить товарища, ухватив его за рукав:

- Куда? Сдурел?!

- Там люди, - выдавил из себя Громов. - Надо помочь!

- Там уже никого нет! Все мертвы! И мы там же будем, если не свалим, мать твою!

- Что это было? - Это Серый откашливался, стирая с лица сажу и пытаясь встать, держась за стенку.

- Кажется, "Шмеля" засадили!

- Самолет, - возразил Слюсаренко. - Это был беспилотник. Американский, скорее всего, наши не вооруженные.

- Суки! - Громов пришел в себя достаточно, чтоб вспомнить: - Москва закрыта для полетов американской авиации!

- Значит, пиндосам об этом сказать как-то забыли, - фыркнул Антон. - Пацаны, надо валить!

- Уходим! - согласился бывший полковник ФСБ. - Я иду первым, Максим, держись за мной. Зачищаем двор!

Громов дернулся, было, к лифту, но замер, остановленный окриком Слюсаренко:

- Охренел? По лестнице, ножками давай!

Они не спустились, а скатились с высоты десяти этажей. Полковник, придерживая висевший на боку "Вихрь", рывком распахнул массивную дверь, выбираясь на свежий воздух. Отовсюду уже слышались звуки сирен, кто-то что-то кричал в мегафон совсем рядом, но во дворе пока было тихо и пусто.

- Живее, двигаем! - приказал Слюсаренко, выпуская идущих следом за ним снайперов, и при этом осматривая окрестности. Рядом замер Громов, державший наизготовку свой "Вал".

- Два квартала пешим маршем, потом попробуем в метро уйти, если его не закроют, - решил Иван Слюсаренко. - Стволы не светить! Макс, убери пушку!

В этот миг во двор вкатился бело-синий микроавтобус "Газель". Партизаны не успели сделать ни шага, а из салона на асфальт уже посыпались фигуры в глухих шлемах "Сфера" и сером городском камуфляже, грозно размахивавшие оружием.

В ту самую минуту, когда все началось, Александр Колобов как раз успел заварить себе чай, пристроившись с кружкой в уголке дежурки. Из висевшего под потолком динамика доносились искаженные помехами переговоры патрульных, а на огромном плазменном экране, в полстены, перемигивались отметки, обозначавшие полицейские машины. И большая часть значков сейчас группировалась вдоль Ленинского, по которому должны были ехать в Кремль сопровождаемые кем-то из новой администрации инспекторы ООН. Именно там, вдоль трассы, сейчас было большинство полицейских, но Колобов и еще несколько человек остались в качестве группы немедленного реагирования.

Внезапно динамик на стене невнятно вякнул, захрипел, и вдруг выдал:

- Кортеж атакован! Попали под сильный обстрел, работают снайперы! Всем, кто слышит, нужна поддержка! Прием!

- Какого черта? - Колобов чуть не уронил кружку с кипятком, в котором плавал, подкрашивая водичку, пакетик чайной заварки.