День Победы

Адмирал Морских сил самообороны Исороку Курита не имел оснований сомневаться в скорой победе. Эсминец «Асигара», на который он перенес свой флаг, представлял собой вершину морской технической мысли и гордость японского флота. Махина полным водоизмещением десять тысяч тонн несла в девяноста шести ячейках пусковой установки «Марк-41» целый арсенал различных ракет, управляемых системой «Иджис», любезно подаренной американскими союзниками. А великолепные радары позволяли уничтожать надводные и воздушные цели на расстоянии в десятки морских миль.

«Конго» и спешивший на соединение с эскадрой от камчатских берегов однотипный «Чокаи», также оснащенные информационно-управляющей системой «Иджис», ничем не уступали флагману, имея на борту зенитные ракеты «Стандарт» и противокорабельные SSM-1, разившие на полторы сотни километров. Слабым звеном оставался лишь «Симакадзе». Противовоздушная оборона эскадренного миноносца, спущенного на воду в конце восьмидесятых годов прошлого века, была представлена устаревшей однобалочной пусковой установкой «Марк-13», предназначенной для запуска ракет «Стандарт» и парой зенитных автоматов «Фаланкс». Но его «Гарпуны» должны были внести посильный и весьма ощутимый вклад в разгром русских, возможности которых, по вполне обоснованному мнению Куриты, уступали даже этому устаревшему кораблю.

Командующий Тихоокеанским флотом России Виктор Лямин едва ли мог возразить японскому адмиралу, отчетливо представляя соотношение сил и результат столкновения. Но холодный расчет сейчас уступал место чувству долга, ответственности за тысячи жизней своих товарищей, которые, во что бы то ни стало, должны были достигнуть негостеприимных берегов Камчатки. И потому флагманский эсминец «Безбоязненный», за которым, как привязанные, следовали однотипные корабли «Бурный» и «Боевой», шел на полном ходу на восток, с каждой минутой сближаясь с японской эскадрой. Борт к борту «Безбоязненного» шел и малый противолодочный корабль «Метель», казавшийся крохотным и хрупким по сравнению с восьмитысячетонной махиной эсминца типа «Сарыч», но стойко выдержавший ураган и сейчас бодро карабкавшийся по волнам, разрезая пенные гребни своим форштевнем.

Казалось, в мире ничего не существует кроме серых облаков, свинцовых волн и четырех кораблей, оставлявших на поверхности моря стремительно исчезающий «шрам» кильватерного следа. Но на далекой сейчас суше не забывали о вышедших в поход к Камчатке кораблях, напоминая и о своем существовании. Молодой офицер, казавшийся слишком юным для своих капитан-лейтенантских погон, козырнув, сообщил задумчиво мрачно уставившемуся на горизонт Лямину:

— Товарищ командующий, свежая разведсводка!

Мчавшийся в сотнях километров над поверхностью планеты спутник разведки «Енисей-М» держал в фокусе своих камер акваторию Охотского моря, и теперь адмирал Лямин рассматривал снимки, сделанные с заоблачной высоты сквозь редкие прорехи в плотных облаках. Высокочувствительная оптика делала изображение контрастным и четким, и командующий, глядя на экран, покачал головой:

— Японцы спешат нам навстречу! Три эскадренных миноносца типа «Конго» или «Атаго», еще один — более старый корабль типа «Хатакадзе». Все несут зенитные ракеты большой дальности «Стандарт» и противокорабельные «Гарпун» или их японский аналог SSM-1. Если они прорвутся к десантным кораблям, то перестреляют их, как мишени в тире. Мы обязаны сделать все, чтобы этого не случилось. Любой ценой!

Командир «Безбоязненного» с обреченным выражением лица взглянул на командующего:

— Каковы шансы наших посудин против новейших японских эсминцев?

— Шансов уцелеть в бою — практически нет, а вот вероятность того, что после встречи с нами японцы и думать перестанут про конвой, я бы оценил, как очень высокие. У японцев более мощные ЗРК и великолепная система управления оружием «Иждис», но посмотрим, что они смогут сделать с нашими сверхзвуковыми «Москитами» и «Ониксами». Да и замена ЗРК «Ураган» и зенитных автоматов на новые «Штили» и «Кортики» позволит нам дольше продержаться под вражеским огнем. Спутник обнаружил корабли противника примерно в ста милях к западу от Камчатки. Через несколько нас с ними будет разделять расстояние выстрела, и тогда станет ясно, кому жить дальше, а кому навечно остаться гнить на дне!

Разворачиваясь в редкую цепь, русские эсминцы изменили курс, начав сближаться с находившимися еще где-то далеко за горизонтом вражескими кораблями. Радиометристы, не отрываясь, уставились в мерцающие экраны РЛС, а сам Лямин, сжав кулаки до боли, беззвучно молился о том, чтобы котлотурбинные установки его «Сарычей», доставлявшие столько проблем в прошлом, выдержали это испытание. Стремительно расходуя топливо, эскадренные миноносцы мчались на скорости в тридцать узлов, и сменявшие друг друга на боевых постах матросы, измученные неизвестностью, ждали боя, как самого светлого события в своей жизни.

— Вертолет в воздух, — приказал не покидавший мостик адмирал Лямин.