День Победы. Гексалогия (СИ)

— Спасибо, друзья! — Мощные динамики многократно усилили слова вице-президента, так, что их услышал каждый из тысяч пришедших в аэропорт людей. — Благодарю за столь теплый прием. Для меня особая честь быть встреченным так именно в вашем городе. Сан-Франциско стал символом для всех американцев. Вы приняли на себя чудовищный удар террористов и выстояли. Вы не испугались, не предали ценности свободы и демократии. Каждый из вас совершил настоящий подвиг! Каждый из вас — герой!

Стоявший в стороне Натан Бейл брезгливо морщился и кривился, но вице-президент, подбадриваемый беснующейся в экстазе толпой, не видел этого. Его телохранителям тоже не было дела до исказившей лицо советника по безопасности гримасы — их цепки взгляды скользили по толпе в поисках любого намека на угрозу охраняемой персоне.

— Я клянусь вам, друзья, клянусь памятью тех, кто пал жертвой безумных фанатиков, что это не повторится больше никогда! Больше ни один американец не будет принесен в жертву! Я обещаю вам эпоху мира и процветания!

Вереница массивных «Субурбанов», абсолютно одинаковых, чтобы даже самый внимательный наблюдатель не смог определить, в котором именно находится вице-президент, сверкая лаком и хромированными балками бамперов, выкатилась на летное поле. Сноу, сопровождаемый восторженными криками, скрылся в просторном салоне одного из них. Он откинулся на обитую кожей спинку широкого сидения, а расположившийся рядом Бейл вкрадчиво произнес:

— Сэр, что-то нужно делать с потопленной русскими подлодкой. Если озвучить реальную причину ее гибели, общественное мнение может измениться, ваш рейтинг снизится. Предлагаю объявить о несчастном случае во время учений. Столкновение «Гринвилла» и «Санта-Фе», неудачный маневр. Такое случается иногда и никому не покажется странным подобное объяснение.

Сноу возмущенно уставился на своего советника:

— Вы предлагаете лгать, Натан?

— Сэр, решение за вами. Но цена правды велика, я бы сказал, непомерна. Если признать, что субмарину уничтожили русские, от нас будут ждать ответный ход, то есть объявление войны. А если мы озвучим правду, и ничего не будем предпринимать, все заподозрят нашу слабость. Поражение, которое мы потерпели в России…

— Мы ушли сами из России, тогда, когда захотели!

— Только вот весь мир воспринимает это иначе, сэр. И после этого наша репутация изрядно подпорчена. Никто не боится нас и не уважает. НАТО, как организованной структуры, не существует — наши союзники, кроме Британии, Турции, да нескольких стран бывшего социалистического лагеря, отвернулись от тех, благодаря кому в свое время не познали все «прелести» коммунизма. И если мы отступим снова, эпоха лидерства Америки уйдет безвозвратно. И я не думаю, сэр, что обыватели на выборах поддержат того, кто лишил их страну титула единственной сверхдержавы!

Советник по безопасности взглянул в глаза вице-президенту, и тот не выдержал, потупившись. Сноу стиснул зубы, помрачнев и задумавшись, но для Натана Бейла не составило труда прочитать его мысли, будто в открытой книге. Да, вице-президент, ставший главой государства по воле случая, после внезапной смерти Джозефа Мердока, тяготился обязанностью принимать решения, осознанием постоянной ответственности. Тяготился — и жаждал ее. Чувство ответственности за судьбы целого мира возбуждает и притягивает, вызывая зависимость почище, чем лучший колумбийский кокаин, тонны которого ежедневно неведомыми путями прибывают в США несмотря на все усилия спецслужб. Лишиться столь внезапно доставшейся власти, почти абсолютной — значило для Ричарда Сноу лишиться вдруг появившегося смысла собственного существования. Это Натан Бейл, давно игравший во власть и ставший уже гроссмейстером в этом деле, очень хорошо знал по себе, и потому ответ своего собеседника представлял задолго до того, как Сноу после недолгих, но тяжких раздумий заговорил.

— Америке не нужна война, — глухо промолвил вице-президент, отведя взгляд. — Слишком много пролито уже крови, слишком много смертей. Да, Натан, запустите в масс-медиа информацию о столкновении подводных лодок в ходе флотских учений. Иногда ложь во благо, хотя мне и противно признавать это.

— Верное решение, сэр! — Натан Бейл подавил усмешку.

Кортеж вице-президента мчался по широким ярко освещенным улицами, сверкая сине-красными огнями, взрезывая «сиреной». Впереди — мотоциклисты дорожной полиции в колонне по два, за ними патрульные «Шевроле», и только потом «субурбаны». На тротуарах стояли люди, размахивавшие американскими флажками над головой. Но были и такие, кто провожал автоколонну взглядами, полными злобы, глазами голодных хищников. Темнокожие мужчины и женщины в грязной одежде, хмурые, испускавшие волны ненависти, проникающие даже внутрь бронированного не хуже танка кузова мощного внедорожника.

— Не все рады меня видеть, Натан, — заметил Ричард Сноу, обращаясь к задумавшемуся о чем-то советнику по безопасности.