День победы

Биноева с силой толкнула Ольгу в плечо, чуть не сбив с ног, и та, развернувшись, побежала, с треском продираясь сквозь заросли, даже не пытаясь обойти кустарник. Автоматные очереди все еще звучали где-то неподалеку, и вертолет продолжал кружить на небольшом расстоянии, заставляя девушку боязливо смотреть в небо, из-за чего та трижды чуть не упала, споткнувшись о корни, торчавшие из прелой листвы.

Чудом увернувшись от росшей на высоте человеческого роста ветки, которая запросто могла выхлестать глаза, Ольга Кукушкина выскочила на лесную прогалину, на которую с другой стороны выходили люди с оружием. Они шли вереницей, один за другим, и были почти неразличимы из-за своей камуфлированной одежды на фоне серого осеннего леса. Ольга остановилась, подавшись назад, и тут один из людей, тот, что ступал первым, взмахнул рукой, окликнув ее:

- Оля! Живая! Парни, это же Ольга!

Бывший гвардии старший сержант Олег Бурцев, опустив висевший на плече пулемет стволом вниз, шагнул навстречу Ольге, а затем обнял ее, крепко прижав к своей груди. Девушка вдыхала запах пота, дыма, пороха раскаленного металла, исходивший от партизана, и поняла, что это самый сладкий аромат, какой только можно себе представить.

Остальные партизаны, обступив обнимавшуюся парочку, хлопали Ольгу по плечам, что-то радостно говорили. Даже Фань Хэйгао улыбался, часто кивая, хотя глаза китайца, как и прежде, не выражали абсолютно никаких проблесков эмоций.

Вышедшая следом из леса Жанна Биноева встала в стороне, забросив за спину верную СВД. Чеченку заметил Алексей Басов, замыкавший порядок партизан. Подойдя к снайперше, он негромко произнес, заглянув ей в глаза:

- Ты хорошо стреляла сегодня. Спасибо.

- У меня было время, и было на ком тренироваться, - с вызовом ответила чеченка, пытаясь скрыть растерянность - от этого сурового, молчаливого русского она ожидала совсем иных слов. Вернее, вообще не ждала ничего, обычно командир партизан не открывал рта из-за пустяков, но сейчас нарушил свое правило.

Басов нахмурился, словно только теперь понял, где осваивала стрелковое искусство Жанна Биноева. Полковник и впрямь порой забывал, что прежде, чем придти в отряд, эта хрупкая на вид, молчаливая и замкнутая девушка так же метко, как сейчас в американцев и их "союзников", стреляла в русских пацанов, подстерегая их в сырых кавказских ущельях. А вот сама она ничего не забыла.

- Нам нужно уходить, - произнес, отворачиваясь, Алексей Басов. - Полицаи сейчас разделаются с боевиками, и тогда вспомнят о нас. От "вертушки" далеко не уйти, и патронов на счет. Все, бойцы, делай движение, - гаркнул полковник. - Движемся к точке сбора! Бурцев, в головной дозор! Раненого в центр колонны! Все, бойцы, ноги в руки, и бегом марш!

Партизаны, подхватив оружие, двинулись вглубь леса, спеша встретиться со своими товарищами, все это время пребывавшими в неведении. Еще долго они слышали отзвуки стрельбы, приглушенные взрывы - в селе не затихал бой.

Как только от деревни стали стрелять, Тарас Беркут немедленно упал, вжавшись в мерзлую, сырую землю. Выставив перед собой "Абакан", полковник тоже дал в ответ очередь, туда, где заметил какое-то неясное движение среди домов и покосившихся сараев.

Справа от полковника плюхнулся на землю пулеметчик, уперев в кочку сошки своего "Печенега" и немедленно дав длинную очередь, патронов в двадцать, стараясь придавить противника огнем, ошеломить его, позволив своим товарищам перегруппироваться. Стреляли и остальные полицейские, затрещали наперебой автоматы, над левым ухом Беркута бухнула несколько раз мощная СВД-К.

- Видишь их? - Полковник окликнул снайпера, прильнувшего к оптическому десятикратному прицелу 1П70 "Гиперон".

- Трое отходят к дому, у одного пулемет!

Словно в подтверждение слов полицейского, со стороны деревни ударил ПКМ, и длинная очередь свинцовой плетью стегнула по позициям полицейских. Кто-то рядом закричал от боли, ему вторил голос, зовущий санитара. Двое бойцов, передвигаясь по-пластунски, стали тащить раненого товарища в глубокую канаву. Остальные, стараясь не маячить на виду, открыли шквальный огонь. Сам Беркут дал длинную очередь, а затем, приподнявшись на локтях, выстрели из подствольного гранатомета ГП-30, укрепленного на специальном кронштейне-переходнике под цевьем АН-94.

- Воздух, я Земля, нужна поддержка, - произнес полковник в микрофон рации. - Мы под обстрелом! Как слышишь?

- Слышу тебя, Земля! К работе готов, жду целеуказания!

В полукилометре от деревни Ми-8МТВ-5 развернулся, заходя на цель. Беркут, торопливо поменяв магазин "Абакана" на рожок, снаряженный трассерами, выпустил длинную очередь, и огненные росчерки протянулись над полем, распускаясь огненными цветками на дощатой стене сарая, из-за которого попеременно били несколько автоматов и пулемет.

- Огонь по метке, - приказал полковник, вновь связавшись с экипажем вертолета, молотившего лопастями воздух уже над головами залегших полицейских. - Как понял!

- Цель вижу! Работаю!